– Пойдем посмотрим, – сказала она Хиро, и тот, улыбаясь, вскочил, с пронзительным скрипом провезя ножки стула по полу.

– Кто ты такая и что сделала с Данлоп?

– Это ты толкнул меня на криминальную дорожку.

– Возможно, – согласился он. – Но гулять по этой дорожке вовсе не обязательно.

Дойдя до внутреннего крыла школы, они замедлились. В воскресенье здесь никого не было, и любой издаваемый ими шум только привлек бы лишнее внимание.

– Жди здесь, – велела она Хиро, пальцами взбивая челку и щипля себя за щеки, чтобы придать виду растрепанности. – Если она увидит тебя, то ни за что мне не поверит.

– Ты собралась врать ей? Данлоп, мое уважение к тебе растет с каждой секундой!

Сердито шикнув, Эдит толкнула его подальше от угла. От простого прикосновения к его плечу ее собственное сердце подпрыгнуло, хотя она делала так и раньше.

Придав лицу взволнованное выражение, она заглянула в приоткрытую дверь учительской.

– Мисс Кэдоган…

– Не сейчас, мисс Данлоп, – отрезала декан, завернувшаяся в зеленое зимнее пальто и шерстяной палантин.

Эдит мельком бросила взгляд на тюль, который трепался и рвался об осколки, застрявшие в оконной раме.

– Кажется, кто-то подрался во внешнем крыле, – настойчиво продолжила Эдит, и мисс Кэдоган с хриплым полурыком-полустоном швырнула на стол ручку и печать.

– Я сойду с ума, – коротко констатировала она, поднимаясь и туже затягивая пояс пальто. – Кто подрался? Где?

– Не знаю, – соврала Эдит, – но это произошло во внешнем коридоре, в восточной части. Там кровь… и все такое.

– И неужели нет никого из учителей? – с отчаянием вопросила мисс Кэдоган.

– Не знаю. Я сразу прибежала сюда.

Отрывисто ругаясь себе под нос, мисс Кэдоган заперла учительскую и широким шагом проследовала во внутреннее крыло. Едва она скрылась в лабиринте коридорчиков, из полутьмы выглянул Хиро.

– «Кровь… и все такое».

– Зато она поверила, – огрызнулась Эдит.

– И что дальше? Она придет, а никакой драки нет.

– Мало ли куда дерущиеся подевались, – глубокомысленно заметила Эдит. – Может, успели помириться.

– Так вот для чего люди зарабатывают себе репутацию перед учителями, – с уважением проговорил Хиро, качая головой. – Вам все сходит с рук.

– Умоляю, Уэлч! Когда это тебе что-нибудь не сходило с рук?

Она выудила со дна сумки запасной ключ, который до сих пор не вернула на место, и открыла дверь. Вместо обычного затхлого дыма острая свежесть мороза дохнула на них, полоснула Эдит по голой шее и коленям. Впустив Хиро, она снова провернула ключ, на этот раз запираясь, и повернулась к шкафу.

– Если шкаф был открыт, думаю, человек, проникший сюда, и не пытался скрываться. Может, он даже ничего и не крал.

Она распахнула створку, и на пол вывалились две коробки, которые туда затолкнули наспех. В одной из них днем ранее порылась сама Эдит, на другой, датированной 1993 годом, была порвана картонная крышка.

Эдит отогнула уголок и заглянула внутрь. Здесь стопкой лежали анкеты учеников. Сверху была папка с наполовину отклеившейся фотографией Лимы, сразу под ней – папки Эдит, Хиро, Мэтти и Лео. Видимо, их вернули сюда со стола Ллойда.

– Если он ничего не крал, то, может, что-то подбросил? – предположил Хиро, на цыпочках вышагивая по усыпанному битым стеклом ковру.

Эдит, в очередной раз перелистывая стопки с расписанием, покачала головой.

– Тут все как было прежде. Наверное, он оставил открытым шкаф, чтобы на него обратили внимание, а сам занимался чем-то другим.

– Интересно, чем он разбил стекло?

Хрустя каблуками по стеклянной крошке, Эдит осторожно приблизилась к окну. Осколки рассыпались по ковру неравномерно, большая их часть оказалась в метре от рамы, а мелкие частички разлетелись по всему кабинету. Окно было с двойным стеклом, но между рамами осколков почти не было. На свету стала заметна тонкая полоска стеклянной крошки, протянувшаяся вдоль наружной части окна.

Помедлив, Эдит натянула перчатку и потянула на себя оконную раму.

– Это странно. Кто-то пытался здесь убраться?

– Нет, мисс Кэдоган тут же всех разогнала. Даже крупные осколки все еще здесь.

Он осторожно переступил с ноги на ногу. Совсем рядом на ковре лежал треугольный кусок выбитого стекла.

Эдит присела перед подоконником и, придерживая одну из створок, указала пальцем в ложбинку между рамами. В ней блестели крошечные осколки и мелкая стеклянная пыль – последствия удара.

– Ты это видишь?

– Вижу. Наш злоумышленник – неряха?

– Скорее наоборот. Он отлично постарался.

Эдит пальцем в перчатке провела по ближней стороне ложбинки, но на нем ничего не осталось.

– Но кое-чего он не учел.

Хиро с восхищением уставился на нее.

– Обожаю, когда ты так говоришь.

– Если стекло разбивают снаружи, осколки летят внутрь, так? Тогда почему с внешней стороны окна их больше, чем с внутренней? Как они туда попали?

– Ты хочешь сказать, окно разбили изнутри и попытались обставить дело так, будто кто-то проник сюда?

Эдит кивнула.

– Готова поспорить, снаружи куда больше мелких осколков, чем здесь.

Она присела и осторожно сгребла в кучку сверкающие кусочки стекла.

– Какой-то странный ход, – заметил Хиро, возвращая окну прежний вид. – Убийце ведь должно быть на руку, что смерть Лимы признали суицидом, а теперь все развернется по новой, в школу вернется полиция. Зачем ему привлекать к себе лишнее внимание?

– Может, он этого и добивается, – ответила Эдит, снова рассыпая битое стекло по ковру.

– Так он хочет отвести от себя подозрения или, наоборот, привлечь внимание? Если первое, то зачем вообще что-то делать? Если второе, то чего он добился, разбив окно изнутри, но обставив все так, будто его разбили снаружи? – Он с тоскливым видом покачал головой. – Клянусь, мне кажется, что я схожу с ума.

– Я тоже, – согласилась Эдит, сдергивая перчатки. – Может, не мы одни. Если все делает один человек, то он становится неаккуратен. Как убийца, не оставивший ни следа на месте преступления, мог так бездарно разбить окно?

– Да, в битье окон нужно иметь определенный талант, – с важным видом подтвердил Хиро.

– Ты вообще слышишь, о чем я? – сердито одернула его Эдит. – Он становится небрежен! А значит, более опасен.

– С чего ты взяла?

Эдит сама не поняла, как пришла к такому заключению. Может, свое влияние оказал проглоченный этой ночью том «Судебной медицины» Кита Симпсона.

– Если он допускает ошибки, значит, теряет контроль над собой. Мы ведь сходимся во мнении, что убийца, кто бы он ни был, психически нездоров?

Помедлив, Хиро кивнул.

– Кто вообще может сохранять здравый рассудок, безвылазно сидя в глуши?

– Он перестанет оценивать последствия и осторожничать, – продолжила Эдит. – Вполне возможно, Лима – не последняя его жертва.

Лицо Хиро заметно потемнело. Он