– Э-э…

– Я расскажу лейтенанту Карлини, здесь она принимает решения. Но ты же понимаешь, что это смехотворно против ДНК Симоне под ногтями жертвы?

– Ну, прости, что Вернелли не выдал себя и не попытался меня задушить!

– Ты несносна! Представь, что ему не в чем признаваться и незачем тебя душить. Также, как и Адальджиза ни в чем не виновата. Кстати, Риккардо и Мария-Кьяра тоже утаили знакомство с Виолой, но их ты почему-то не подозреваешь.

– Вы с ними говорили?

– Конечно. Оба объяснили своё молчание тем, что не хотели упоминания художественной школы в прессе в связи с убийством.

Николетта погрустнела.

– В любом случае я понимаю твоё желание поискать связи… и думаю, ты в чем-то права, – быстро сказал Брандолини, заметив выражение её лица. – Давай пообедаем и ещё поговорим, – он взял подругу под руку и повёл на центральную площадь.

* * *

Лейтенант Карлини в сопровождении двух карабинеров подъехала к дому Альбани.

Видимо, Симоне увидел их в окно, потому что распахнул дверь, не дождавшись звонка, с каменным выражением лица.

– Мы явились в неподходящий момент? К сожалению, в нашей работе подходящих моментов не бывает, синьор Альбани.

Она проскользнула в дом, хотя Симоне не пригласил их войти и даже не посторонился.

– Разве я не ответил на все вопросы?

– Видите ли, синьор Альбани, при активном расследовании убийства вопросам буквально нет конца. Пока мы не поймаем того, кто это сделал. И сейчас мы близки к поимке, как никогда. Я хочу поделиться с вами новостями.

Симоне молча прошёл в гостиную. В доме было тихо, ни детской болтовни, ни звуков из кухни. Он казался пустым и вымершим.

– Ваша ДНК была обнаружена под ногтями Виолы, – торжествующе заявила Карлотта. – Не могли бы вы рассказать, как это могло произойти?

Странно, но в глазах мужчины никакого страха, скорее усталость и безразличие.

– Хорошо. – просто сказал он.

Его лицо изменилось, он больше не пытался очаровывать. Симоне сразу перестал быть красивым и мужественным мужчиной, словно в нём что-то сломалось. Он буквально увял.

Когда жена напала на него в ванной, он легко её обезоружил, но жить с женщиной, которая хваталась за нож, стоило ей слегка расстроиться, было невозможно. И девочки… рано бить тревогу и деревня безопасное место, но уже темнеет, а их все нет.

Он медленно опустился в кресло, а Карлотта еле удержалась от желания погладить наручники, висевшие на поясе.

– Я кое-что упустил, – произнёс Симоне ровным голосом. – У нас с Виолой… не было романа. Мы не были любовниками.

– Продолжайте

– Мы ещё не были любовниками,– он выделил голосом слово «ещё».– Это была та восхитительная стадия, когда всё в самом начале, люди подходят всё ближе, но потом снова отдаляются, губы почти соприкоснулись, но поцелуя не произошло…

– Я пришла не эротический спектакль слушать.

– В тот день мы несколько раз встретились с Виолой. Случайно, мы не искали встреч. Но находясь в одном доме мы обязательно сталкивались… Наедине. В первый раз ничего не произошло. Обжигающий взгляд, ничего больше. Волнующе, конечно. Почти мучительно. Но мы не соприкоснулись. Однако во второй раз…

– Что произошло? – Карлотта заерзала в кресле.

– Вы должны понять. Я знаю свою жену почти всю жизнь. Это был один из тех браков, которые заключаются потому, что все вокруг этого ждут. И семьи, и окружение И в целом, мы с Джизой… Мы справились. Мы стараемся.

– Как сюда вписывается няня?

Лицо Симоне на миг озарилось, когда он рассказывал, как во второй раз встретил няню в коридоре, обнял её, крепко прижал к себе, поцеловал в шею, в ухо и, наконец, – в экстазе – в губы. Как молодая женщина залезла ему под рубашку и расцарапала почти до крови.

– Тигрица, – почти прошептал Симоне.

– Полагаю, вы можете показать царапины?

Симоне встал и расстегнул рубашку. Он был загорелым и мускулистым, но Карлотта этого не замечала. Она смотрела на царапины, четыре параллельных полосы по обе стороны спины, где ногти расцарапали кожу до крови.

– Тигрица, уж точно, – подумала лейтенант с отвращением.

Порезы и царапины на ладонях были связаны с работой во дворе, к убийству их не припишешь.

Она с плохо скрываемым разочарованием встала и вышла из гостиной. Если убийца не будет найден, её не только не повысят, но отправят в дыру похуже этой деревни.

«Черт. Мне нужны эти дамочки»,– впервые сказала себе лейтенант Карлини.

* * *

– А ты знаешь синьору Николетту? А вдруг она нас отдаст обратно?

– А мы не пойдём к ней, там рядом есть дом, в котором никто не живёт. Мы там переночуем и завтра подумаем, что делать дальше.

–А ты говорила, что вы с синьорой Николеттой подруги!

– Она моя подруга, тебе она тоже понравится. Ей можно рассказывать секреты.

– Тогда зачем мы прячемся? Мы же можем просто позвонить в звонок и прийти к ней. Она нас накормит! – пухленькая Клариче не представляла, как можно пропустить ужин.

– Если мы придём и она никому не расскажет, у нее будут неприятности,-очень по-взрослому сказала Джизелла. – Представляешь, что сделает мама, если узнает, что мы сбежали к Николетте? Она, наверное…

– Разрубит её на куски?

– Кларѝ! Она просто будет доставать нас месяцами. Здесь ей не надо стесняться, потому её никто не знает.

На самом деле Джизелла волновалась не меньше сестры, но она же уже совсем взрослая и старшая, поэтому девочка старалась держаться уверенно, хотя внутри всё екало. Она даже надеялась, что Николетта встретится по дороге и отведёт их обратно домой. Но разве можно признаться в этом младшей сестрёнке!

Глава 27.

Карлотта Карлини заглянула в окно бара на площади, и увидела марешалло Брандолини в компании Николетты. Она до сих пор была непоколебимо уверена, что нельзя допускать подобных дамочек к расследованию убийств, тем более, Николетта была одним из гостей в тот штормовой вечер. Но она также отдавала себе отчёт, что расследование застряло и её карьера под угрозой. И если, упаси Господь, случится ещё одно убийство…

Поэтому лейтенант готова была схватиться за любую соломинку, даже такую ненадежную.

Это было… Мучительно, вот правильное определение. Расследование в тупике, деревня следит за каждым её шагом, а теперь ещё предстоит разговор в этой нахальной дамочкой!

Эта деревня – сборище сумасшедших. Владелец бара пугается темноты и исчезает на целых десять дней,