Доктор Вернелли вскинул голову. – Что вы об этом знаете?

– О матерях с лёгкой степенью безумия?

Он хрипло рассмеялся. – С лёгкой степенью? Моей матери было гораздо хуже, скажу я вам.

– Поэтому вы сразу узнали эти признаки в Адальджизе?

– Эти девочки…– голос Вернелли едва заметно дрогнул. Он начал ходить по коридору из угла в угол.

– Они ещё маленькие, а родители обрекли их на эмоциональную катастрофу и мы ничего не можем поделать…

– Нет,– прошептал доктор. – Нет. Я не могу. Я бы взял свои слова обратно, если бы мог.

Сердце Николетты сжалось, но что она могла сказать…

Вернелли закатал рукава рубашки.

На запястье и предплечье красовались царапины, которые Виола оставила, пытаясь остановить нападавшего. Царапины были глубокими, оставившими кровавые полосы на коже доктора, словно кто-то раскрасил её маркером.

Глава 28.

Осенью темнело рано. Многие ненавидят долгие холодные месяцы, но Николетта любила их: за неспешность, уют горящего камина, за близкие зимние праздники полные радости, огней, мишуры и душевного тепла.

И ещё за предвкушение, которое всегда сбывалось. Пройдёт не так уж много времени, и горы снова покроются зеленью, а окошки цветами, люди начнут жаловаться на ужасную жару, впитывая такое долгожданное летнее тепло. А до тех пор не нужно грустить, надо получать удовольствие от того, что приносит осень: возможность проводить побольше времени дома с теми, кого ты любишь, за разговорами и книгами, и, если совсем честно, разве могут летние развлечения сравниться с удовольствием от клетчатого пледа, горячего кофе и вкусной еды, когда за окнами ветер уносит куда-то листья, а потом первые снежинки осторожно, ещё неуверенно трогают подоконник…

Николетта выползла из теплой постели, завернулась в тёплый халат размера на два больше, чем нужно, зато в него можно было завернуться, как в кокон.

Пенелопа с неизменной чашкой кофе уже хлопотала на кухне.

– Ты снова оказалась права. Ты всё поняла и всё спланировала, а я суетилась и бегала и ничего не поняла.

– Анализы, протоколы… Когда разговариваешь с людьми, ответы выходят на поверхность. В этой деревне истину находят не в документах, а в аромате розмарина и кусочке ягодного пирога, а ещё в душах людей. Я вспомнила старые разговоры в деревне о детстве Пьетро Вернелли. Люди говорили, что у него была жестокая, сумасшедшая мать, которая издевалась над ребёнком, а потом мальчика отправили в приют, где ему тоже пришлось не сладко. Эти воспоминания слишком болезненны и слишком живы, чтобы позволить двум маленьким девочкам пройти тот же путь.

– Я смотрела на его лицо и чувствовала себя ужасно, разбредив его раны, я даже… чуть не отказалась от этого плана.

– Убийства не совершаются просто так, без причины, Летта Денизи. За каждым злодеем стоит история, порой более трагичная и захватывающая, чем история положительного героя. Только в большинстве случаев мы её не знаем, а в этот раз ты почувствовала боль Пьетро Вернелли. Убийца есть убийца, дорогая. И зло должно быть наказано. Доктор Вернелли прожил жизнь во лжи и убил, чтобы истина не вышла на поверхность. Мы можем сострадать ему и даже простить его в душе, но он должен ответить за то, что отнял человеческую жизнь. Наверное, самое страшное для Пьетро Вернелли то, что он сделал это напрасно.

– Но как ты узнала?

– Сделала работу карабинеров. Вы все приняли как должное, что Пьетро Вернелли и Бьяджо Креспелли однокурсники, поэтому и не нашли мотива. А всё дело в том, что однокурсниками они не были. Для этого нужно просто посмотреть реестр выпускников! Пьетро Вернелли отчислили из университета после первого курса. Сейчас, в цифровую эпоху, это невозможная задача, а тридцать лет назад он спокойно подделал диплом и в конце концов затерялся в нашей маленькой деревне. Как он мог допустить, чтобы после стольких лет репутация была бы разрушена и его признали мошенником! И раскололся весь его уютный мир, создаваемый десятилетиями…

– Но он был таким хорошим врачом!

– Потому что всю жизнь учился. Сам, читая учебники и медицинские журналы.

– С ума сойти, как подумаю… Однажды, откуда не возьмись, появилась девочка с редкой фамилией…

– Которая, скорее всего, и не подозревала, что он мошенник, но гордилась отцом и могла случайно поставить Вернелли в опасное положение. Воспоминания о студенческих годах… Вот чего он боялся. И тогда Раффаэле потерял свою струну, а гроза отключила свет. Случайности, которые решили всё за мгновение…

Николетта тяжело вздохнула.

– Кстати, мы забыли ещё об одном деле, Летта Денизи.

Младшая подруга удивленно взглянула на Пенелопу.

– Сегодня звонил синьор Петтини

– Мадонна Санта! Распорки и наволочки! – Схватилась за голову Николетта. -Мы совсем о нем забыли! – она бросилась к телефону.

* * *

Брандолини, как и обещал, пришёл к ужину, немного опоздав. Пенелопа поворчала, что рагу остывает, но он тут же все объяснил.

– Представляете, девчонки Альбани сбежали из дома. Но их заметил булочник, развозивший старикам свежий хлеб. Они прятались прямо здесь, на горе, в пустом доме, по соседству с вами.

– Боже мой, но почему они не пришли сюда? Я же приглашала Джизеллу!

– Эта девочка мудра не по годам. Она побоялась, что у тебя будут неприятности, если ты их спрячешь.

– Бедные девочки… Как жить с такой матерью?

– Симоне поклялся, что будет уделять больше времени детям и, по-видимому, дело идёт к разводу. Хотя мы установили, что старик Раффаэле сам случайно упал с балкона, я видел в глазах Симоне неуверенность. Его всегда будет преследовать мысль, что отца толкнула Адальджиза. И я его не виню, жизнь с такой женщиной кого угодно доведет до нервного срыва. Он еще долго продержался! Думаю, это будет недолгий процесс, дочери Адальджизу не интересуют, а деньги на содержание бывшей жены он выделит. Дом, кстати, выставлен на продажу, Симоне возвращается в Милан. Кто там пророчил, что они скоро сбегут?

– Доктор… То есть Пьетро Вернелли. Что он говорит?

– Я же не могу…

– Бани!

– Марешалло!

Одновременно воскликнули женщины.

– Ну, учитывая, что без вас ничего бы не вышло… Он жил с этим страхом десятилетиями. Это была постоянная паника, осознание того, что всё будет потеряно, если кто-нибудь узнает правду. Временами он и сам верил в свою ложь, тем более, что из него получился и правда хороший врач. Но потом он возвращался к