«Не хватало нам еще сердечного приступа», – подумал Щедрый и требовательно забарабанил в дверь:

– Откройте, полиция.

Дверь приоткрылась. На пороге стояла невысокая худощавая женщина. Предъявляя удостоверение, майор первым делом посмотрел на ее ноги. Валенки. Без галош. По улице ходить не очень удобно, но в ларьке сидеть самое то. Тепло.

– Майор Щедрый Андрей Геннадьевич, – представился он. – А как вас величать?

– Игнатова Стефания Артемовна. Что надо? – грубо пробурчала она, но грубость эта не обманула Щедрого. Оторвав взгляд от обувки женщины, он увидел в ее глазах с трудом скрываемый страх.

– Надо, чтобы вы сейчас проехали с нами в городское управление полиции.

– Это с какой еще такой стати? Вызывайте повесткой! Я многодетная мать, и мне надо работать. Вон сколько посетителей сегодня в парке, зимой редко столько бывает. Народ мерзнет и тянется к теплу. Не можете же вы лишить его согревающих напитков?

Щедрый, пожертвовав Марии Анатольевне куртку, остался в свитере и футболке, а потому отчаянно мерз и сам не отказался бы сейчас от чего-нибудь горячего.

– И все-таки проехать придется. Вы подозреваетесь в нападении на женщину, и в ваших же интересах сотрудничать со следствием. Закрывайте киоск! Или хотите, чтобы я вызвал наряд?

– Не нападала я ни на какую женщину! – взвизгнула Игнатова.

– У нас есть свидетели, которые указали на ваш киоск! У тела следы ваших валенок, экспертиза это подтвердит в два счета. – Насчет свидетелей Щедрый, разумеется, блефовал, но Стефания же этого не знала.

– А чего она? Эти бабки дотошные, как вцепятся, как начнут мозг выносить! Вы даже не представляете!

– Представляю, – кивнул Щедрый. – Но не убивать же их за это.

– Бывает, можно и убить.

Где-то неподалеку взвыла сирена скорой помощи. Щедрый снова посмотрел на часы – до совещания с оперативниками осталось полчаса, как раз хватит, чтобы узнать, как обстоят дела у водолазов и что с Марией Анатольевной. Но что делать с Игнатовой?

Открытая дверь позволяла видеть, как та, что-то недовольно высказывая себе под нос, проделывала какие-то манипуляции внутри тесного помещения. Щелкали выключатели, хлопали дверцы невидимых шкафов. А что, если это именно она убила Королёву? Спокойно могла напоить ее кофе или каким-нибудь другим напитком с добавлением какой-нибудь отравы. А бабуля, любительница частного сыска, что-то разузнала. Надо срочно поговорить с ее подругой, вдруг та в курсе. Одним словом, дел полно, и подозреваемая в валенках – тут он заметил, что Игнатова переобулась – очевидно, валенки она надевает в кофейне, чтобы не замерзнуть, или когда планирует кого-нибудь убить, – подозреваемая без валенок, в видавших виды сапогах стоит в дверях со злым выражением лица. И что с ней делать? Не приказать же своим ходом ехать в управление. Оставь ее на минуту, и она, чего доброго, пустится в бега. Ищи ее потом. Или не пустится? Что она там говорила насчет детей? Многодетная мать? Это словосочетание у Щедрого ассоциировалось с улыбающейся румяной матроной, и сухая прокуренная тетка никак не желала вписываться в этот образ.

– Сколько у вас детей? – спросил он.

– Трое, – сказала Стефания обреченно, и Щедрому показалось, что она сейчас заплачет.

– А муж?

– А нету! – зло бросила она. – Одни кобели да козлы попадались. Зачем им дети?

Похоже, насчет слез майор погорячился. Слезы у Игнатовой если и были, то в младенческом возрасте. Как же он не любил вот таких злых, желчных баб, ненавидящих все и вся. Бедные дети, несладко им, наверное, с такой мамашей. Хотя нельзя делать выводы, исходя исключительно из внешности. Может быть, для своих отпрысков она самая нежная и любящая мама.

– Послушайте, – заговорила Стефания после небольшой паузы. – Давайте я к пяти приду куда скажете. Поработаю еще немного, договорюсь с соседкой, чтобы за малыми присмотрела, и к пяти приду. Никуда я не денусь, честное слово. Хотите, поклянусь здоровьем своих детей?

От подобного предложения, попахивающего какой-то цыганщиной, Щедрый отказался, но не заметить смысла в словах Игнатовой не мог. Ему все равно в ближайшие три часа будет не до нее. Разумеется, можно помариновать ее это время в каком-нибудь кабинете, чтобы она посидела, подумала, созрела. Обычно подобный подход делает подозреваемых более сговорчивыми. Останавливало наличие троих детей, которых не с кем оставить.

– Товарищ майор, Андрей Геннадьевич! – раздался радостный голос старшего сержанта Полякова. – Еле нашел вас! А наши еще не подъехали. На Гончарной драка в магазине, они там задержались. Потерпевшую скорая увезла в Первую городскую больницу. Про состояние ничего не сказали. Похоже, плохо дело.

«Не каркал бы ты», – подумал Щедрый, а Поляков радостно продолжал:

– А я курточку вашу принес. Холодно ведь без курточки.

– Холодно, – согласился майор, с трудом сдерживая стучавшие от холода зубы. – Спасибо!

Неожиданное появление Полякова подвело черту под размышлениями о дальнейшей судьбе Игнатовой.

– Вот что, Поляков, – торопливо натягивая куртку, сказал майор, – остаетесь с гражданкой Игнатовой. Не упускайте ее из виду ни на минуту и к семнадцати доставьте в городское управление, в мой кабинет.

– Есть доставить к семнадцати в ваш кабинет.

– А вы, Игнатова, не вздумайте сбежать. Не придете – пеняйте на себя.

Развернувшись, он направился к озеру. Мужчина с собакой пошел за ним.

– Вы тоже можете идти, – сказал ему Щедрый. – Данные ваши у нас есть, если что, вам позвонят.

– А можно с вами? – спросил мужчина.

«Еще один детектив‑любитель на мою голову», – подумал Щедрый, хотел было вежливо отказаться от компании, но взгляд Герцога, умоляюще-угрожающий, причем угрозы было гораздо больше, чем мольбы, заставил его передумать. Попробуй откажи такому.

– Хорошо, – сдался майор.

Глава 33

У озера толпилась группка зевак – человек десять. Выдающуюся шляпу Софии Денисовны не заметил бы разве что слепой.

Щедрый подошел к любительнице детективов, поздоровался.

Не ожидавшая такого внимания к своей персоне София Денисовна вспыхнула от удовольствия и украдкой обвела глазами подруг по детективному сообществу: заметили? Нет?

– А где ваша подруга? – спросил майор словно невзначай.

– Быт засосал, – ответила София Денисовна. – Собиралась попозже подойти, но, видно, никак не может скинуть с себя родственничков.

И она пустилась в пространный рассказ о перипетиях жизни Марии Анатольевны с неблагодарными дочкой и зятем. Внезапно рассказ был прерван шумом мотора – на берегу заработала лебедка. Конец троса, закрепленного на барабане, поскрипывая, натянулся.

– Нашли, – шелестящей волной пробежалось по группе зрителей. Народ подался вперед, но был остановлен тремя молодыми полицейскими.

– Извините, – бросил Щедрый собеседнице и направился поближе к озеру. Полицейские были ему незнакомы, но, очевидно, по каким-то одним им известным приметам признали