– Это как? – Щедрый почему-то даже обиделся. Для него это слово означало что-то вроде никчемного, бестолкового, беспризорного. Он непроизвольно приосанился, выпрямил спину, мысленно поправил узел несуществующего галстука.

– Да ты не серчай, внешне ты вполне благополучный, чувствую, начальником где-то служишь, финансами не обижен. Но ты и тебе подобные считают, что способны изменить этот мир, сделать его лучше, чище, добрее. И когда это у вас не получается, вы чувствуете себя виноватыми. Вы мечетесь, сражаетесь с ветряными мельницами, а в результате все больше и больше ощущаете свою бесполезность.

Щедрый хотел возразить, но Маргарита Давыдовна жестом остановила его:

– Не спорь со старухой. Доживешь до моих лет и поймешь, что я была права. А пока просто постарайся принять на веру, что переделать мир невозможно, а потому попытайся построить свой маленький мир, где ты будешь счастлив и спокоен. Только береги его и никого туда не пускай.

– Ева тоже себя считала во всем виноватой?

– А как ты думаешь? У нее на глазах погибли родители. Тетке она была совершенно не нужна. Просила я Маринку, чтобы отдала мне девочку, так нет же, переживал она, что люди скажут. Вот и жила бедная девочка вроде как с родными людьми, а вроде как одна-одинешенька.

Маргарита Давыдовна замолчала.

– Вы, случайно, не знаете этого человека? – Щедрый показал фото Герасимова.

Старушка долго всматривалась в него. Зачем-то посмотрела на оборот снимка, потом протянула, покачала головой.

– Нет, этот не из наших будет. А кто таков?

– Если бы я знал.

За столом снова воцарилась тишина. «Странно, – думал Щедрый, – меня она за своего признала, а Герасимова почему-то нет. Может, она своими считает неприкаянных, а Герасимов к этому разряду не относится?»

Майор понимал, что больше никакой информации он здесь не почерпнет, надо идти. Заехать в парк, узнать, как дела у водолазов, потом в управление, на совещание, после чего поехать в Матвеевск, пообщаться с родными Евы, с одногруппниками, подругами. Вот только уходить совершенно не хотелось.

Маргарита Давыдовна словно почувствовала. Предложила:

– Еще чаю?

Майор чуть было не согласился, но тут зазвонил его телефон. Извинившись, Щедрый провел пальцем по экрану.

– Товарищ майор, это старший сержант Поляков, – услышал он взволнованный голос. – У нас еще один труп в парке.

– Кто?

– Женщина, лет семьдесят, документов при себе нет.

– Еду. Проследите, чтобы никто из посторонних не подходил…

Слово «труп» он не стал произносить при Маргарите Давыдовне.

– Пошел я. – Щедрый встал. – Спасибо за чай!

– И тебе спасибо, что навестил старуху. Ты заходи, не забывай. И будь счастлив.

– Постараюсь, – пообещал Щедрый.

Глава 31

Сначала Щедрый увидел собаку. Снежно-белый хаски, северный ездовой пес, похожий на волка, выбежал из кустов, словно поджидал его, махнул хвостом и потрусил по дорожке. Добежав до поворота, оглянулся, словно желая проверить, идет ли за ним человек. Майор пошел. Прошел метров сто, и сердце отчаянно забилось в груди. Тело тщедушное, словно принадлежало подростку, чуть в стороне от тропинки, за высокой сосной. Темно-синяя куртка, черная шапочка – он и без документов знал, кому принадлежит это тело. Чувство вины, о котором только что говорила Маргарита Давыдовна, запульсировало в висках, отдаваясь головной болью.

– Старший сержант Поляков, – наперерез ему выскочил невысокий, плотно сложенный парень в форме. – Сейчас наши подъедут. Ее там, на дорожке, ударили и сюда притащили. Пес нашел, вернее хозяин. – Он показал на невысокого пожилого мужчину, нервно потопывающего ногами неподалеку. – В полицию позвонил. Я опросил, данные записал.

– Я ее знаю, – сказал мужчина. – Вернее, не то чтобы знаю. Где живет, как зовут, не в курсе, но она здесь почти каждое утро гуляла. Герцог ее любил. Герцог – это моя собака.

Щедрый не слушал. Он смотрел на тело, и что-то в том, как оно лежало, было не так. Что?

Широкий след волочения, рядом – две цепочки следов. Одни, большие, уверенные, наверняка принадлежат Полякову. Другие, небольшие, странные, без рисунка протектора – что-то вроде валенок без галош, хотя, если учесть, что валенки обычно покупают на пару размеров больше, получается, размер ноги у тащившего тело где-то тридцать седьмой – тридцать восьмой. Вероятнее всего, следы принадлежат женщине. Уж не закадычная ли подружка София Денисовна постаралась? Щедрый попытался вспомнить, какая обувка была на ее ногах, когда доморощенные детективы посещали его кабинет. Сколько ни старался, ничего не получалось. Гнездо аиста на голове помнил, шубу бурого цвета помнил, а обувь? Не в валенках, это точно.

Герцог вдруг заскулил и потрусил к трупу. Ткнулся носом в затылок, посмотрел вопросительно на хозяина, затем на Щедрого, снова на хозяина.

– Уберите собаку! – завопил Поляков. – Она нам все следы затопчет!

А майора словно подтолкнул кто-то в спину. Он бросился к лежавшему на снегу телу, стащил перчатку, просунул руку под шарф – тот был теплый и слегка колючий, – приложил пальцы к шее.

– Товарищ майор… – начал было Поляков, но Щедрый взглядом приказал ему заткнуться.

Сначала он ничего не почувствовал, а потом под пальцами едва уловимо запульсировала жизнь.

– Ты пульс проверял? – грозно спросил он у Полякова.

– А как же… – Тот собрался оправдываться, но Щедрый не дал ему такой возможности.

– Звони в скорую, – скомандовал он. Затем, дернув бегунок молнии, стащил с себя куртку, осторожно, чтобы не потревожить потерпевшую, укрыл ее, слушая, как Поляков объясняет диспетчеру скорой, куда нужно ехать.

– Я проверял пульс, – жалобно сообщил он Щедрому, закончив переговоры.

– Плохо проверял, – оборвал стенания старшего сержанта майор. – Вызывай кинолога. Есть тут у вас кинологи?

– Герцог может помочь! – заявил хозяин хаски. – Можно?

– Приступайте, – одобрил Щедрый.

Глава 32

Герцог уверенно взял след и понесся к дорожке.

– Оставайся здесь, – на ходу бросил Щедрый Полякову и побежал следом. Добежав до дорожки, пес остановился, низко опустив морду.

– Ищи, Герцог, ищи, родной, – попросил его хозяин.

Тот, как будто этого ждал, пошел, сначала медленно, словно сомневаясь, потом все быстрее и быстрее. Щедрый, к бегу привычный, практически каждое утро выходит на пробежку, а хозяин хаски начал выдыхаться, отставать. Но поводок не отпускал.

Они пробежали метров двести, когда майор увидел кофейню, в которой, по словам Марии Анатольевны, обитал таинственный бариста Айзек. Окошко было открыто, но герцог решил зайти с тыла, где был вход в киоск и где Щедрый обнаружил отчетливые следы валенок, на глаз размера тридцать седьмого – тридцать восьмого.

– Молодец. – Хозяин хаски потрепал своего питомца по