– Когда ты успел?.. – с упавшим сердцем вымолвила Эдит, потирая лоб.

Не хватало только, чтобы Хиро в самом деле стал ей названивать. Она почти не пользовалась домашней линией – чаще всего она была занята из-за маминой работы.

Широко ухмыляясь, Хиро подмигнул ей. Очередная его маленькая победа, очередной кирпичик, вынутый из глухой обороны Эдит.

– Кстати, не возражаешь, если я запишу тебя как «Данлоп Э.»?

– Честно говоря, даже настаиваю на этом.

Взгляд Хиро метнулся к шее Эдит и расстегнутому воротнику куртки, и уголки его губ едва заметно опустились.

– Ты не носишь… это самое… – он пальцем обвел зону своей шеи, – ожерелье, или как оно там называется?

Эдит машинально дотронулась до ключиц. На Рождество Хиро подарил ей маленький золотой кулон с подвеской в виде египетского анкха, и у нее не хватило духу не принять его. Кажется, он до сих пор лежал в одном из ящиков ее стола в общежитии.

– Оно просто не подошло под наряд, – соврала она, почувствовав, что он задет.

В ответ Хиро выхватил из ее рук вторую сумку и припустил вверх по ступеням. Эдит не оставалась ничего, кроме как последовать за ним, нагнать его у самой двери общежития и вырвать багаж обратно.

– Я сама в состоянии донести свои вещи, спасибо.

Балансируя на пятках, Хиро выпрямился. Он был выше Эдит на голову, а шапка буйных каштановых волос добавляла ему пару лишних дюймов роста.

– Не за что, Дита.

Эдит нахмурилась. В устах ее школьного кошмара милое семейное прозвище превратилось в издевательскую кличку.

– Очень мило с твоей стороны подкарауливать меня у общежития, но это уже немного отдает преследованием.

Улыбка Хиро стала еще шире.

– Можешь не беспокоиться, я здесь не по твою душу, – бодро откликнулся он.

По тому, как хитро блеснули его глаза, Эдит с ужасом догадалась, что за этим последует.

– Так получилось, что Лима – ну знаешь, моя девушка – тоже живет здесь. – Он выразительно поглядел на общежитие. – А что, ты хотела бы, чтобы я ждал тебя?

Не то чтобы у Эдит совсем не было причин полагать, что Хиро караулит именно ее. Но теперь, когда он упомянул Лиму, стало поразительно очевидно, что у него было куда больше причин прийти к своей девушке.

Они начали встречаться в конце прошлого семестра, и никто не радовался их союзу больше, чем Эдит. За то, что Лима невольно стала для нее громоотводом, Эдит согласна была лицезреть эту парочку, обжимающейся хоть на каждом углу школы.

– Даже не начинай, – произнесла Эдит, маскируя смятение под усталостью.

– Ты что, ревнуешь?

– Ревную? Да я должна благодарить тебя, что ты наконец нашел объект, на который перенаправляешь свои симпатии! У меня наконец поубавилось головной боли.

Глаза Хиро вспыхнули и погасли.

– Вот как…

– Я скажу Лиме, что ты ее ждешь, если встречу ее, – добавила Эдит, подтягивая сумки, вес которых с каждой минутой все сильнее тянул ее к земле.

– Нет нужды, – сухо отозвался Хиро, кивнув ей за спину.

Эдит обернулась и встретилась глазами с Лимой Ветивер.

Они не были близки. По правде говоря, Эдит вообще не очень нравилась Лиме – она не могла простить того, как Хиро был ею увлечен. Как будто Эдит могла хоть как-нибудь на это повлиять. Но им приходилось видеть друг друга чаще, чем собственных родителей. Они жили в соседних комнатах, учились в одном классе, играли в одной футбольной команде. Казалось, их настойчиво сводит воля какого-то могущественного и злобного существа, полагающего, что у него отличное чувство юмора. Они с Лимой вечно соперничали – за оценки, за капитанскую повязку, за библиотечные книги, даже за роль Девы Марии в рождественской постановке (она всегда доставалась Лиме, Эдит же приходилось довольствоваться ролью овцы, ангела или пастушки). А теперь к трофеям присоединился и Хиро Уэлч?

Сейчас Лима застыла на пороге, переводя недоверчивый взгляд с Хиро на Эдит, будто подозревая, что за секунду до ее появления они высвободились из жарких объятий друг друга.

– Привет! – махнула рукой Эдит, разрывая неловкое молчание.

Лима с нервной улыбкой отвела с лица светло-рыжие прядки. Зимой ее обыкновенно золотистое лицо бледнело и пропадали веснушки, оттеняющие теплые карие глаза.

– Привет, Эдит, – несколько напряженно откликнулась она.

Затем ее взгляд нашел Хиро, и выражение лица несколько смягчилось.

– Извини, что я так долго. Помогала Мэтти найти туфли.

– Ничего, – отозвался Хиро.

Когда Лима приблизилась, он обхватил ее за талию. Она повернула голову и чмокнула его в губы. Поднимая голову, Хиро посмотрел на Эдит выжидательно, почти с надеждой. Судя по всему, ему ужасно хотелось, чтобы она скорчилась от мук ревности прямо на пороге общежития. Эдит была почти уверена, что ради ее ревности он это все и затеял.

– Я пойду, – неловко сказала она, запоздало отворачиваясь. – Увидимся.

– Пока, – сказал Хиро.

Эдит спешно протиснулась в дверь. Она казалась самой себе ребенком, которого рано посвящать в таинства отношений между мужчиной и женщиной, и не сомневалась, что Хиро и Лима сейчас насмешливо переглядываются за ее спиной. Выпрямившись, Эдит с гордо задранным подбородком прошествовала через холл первого этажа, взяла у приветливой матроны ключ от своей комнаты и потащилась наверх.

Ей плевать, чем там занимаются Хиро и Лима, это вообще не ее дело. Но она бы предпочла не становиться этому свидетелем.

Но по-настоящему выдохнуть ей удалось только в их с Робин комнате. Ученики старшего шестого класса перемещались в сдвоенные спальни из комнат на четырех человек, и Эдит ни секунды не сомневалась в том, кого хочет себе в соседки. Конечно, Робин никогда не убиралась, слушала магнитофон на полной громкости, настаивала на том, чтобы окна были открыты даже зимой, и бессовестно скатывала домашнее задание – то есть в целом была неважной соседкой, – но Эдит не знала лучшей подруги. Робин отвешивала подзатыльники первоклассникам, которые оттягивали пальцами уголки глаз, изображая Эдит, и первой поднимала руку, голосуя за нее на выборах старосты класса.

В их комнате друг напротив друга стояли две узкие металлические кровати (со своей Эдит сняла полог, потому что тот только зря собирал пыль), письменный стол с одним стулом у окна, общий шкаф и изразцовая печка. Они жили на западной стороне, и в редкие солнечные вечера вся комнатка освещалась теплым золотистым светом, рассеченным на квадраты оконной решеткой. Впрочем, даже солнце и печь не спасали от холода, вечно царящего в старых, плохо отапливаемых зданиях. Половина Эдит была аккуратной и чистой: коврик из короткого ворса перед кроватью, ровная стопка книг на тумбочке,