– Присаживайся, – кивнул он мне своей лошадиной головой.

Двое провожатых, которые поднялись со мной наверх, вышли из комнаты и прикрыли за собой дверь.

– Мне нужно алиби, – сказал я, садясь. – Вчера вечером после моего ухода была убита Дина Брэнд. Обвинить в этом убийстве меня вряд ли удастся, но теперь, без Нунена, я ни от чего не застрахован. Чтобы не вызывать подозрений, мне бы вообще не хотелось давать показания. Если же меня все-таки привлекут, думаю, я смогу отговориться, но предпочел бы иметь алиби.

– А почему ты пришел ко мне? – тупо уставился на меня Рено.

– Ты ведь звонил мне, когда я был у Дины. Кроме тебя, никто не знает, что вчера вечером я был там. Поэтому, даже если бы у меня было алиби, пришлось бы согласовать его с тобой, верно?

– А ее, случаем, не ты порешил?

– Нет, – небрежно бросил я.

Некоторое время он молча смотрел в окно, а потом сказал:

– А с какой стати я должен тебя выручать? Вчера у Уилсона ты меня заложил, а сегодня, значит, помощи пришел просить?

– Я ничем тебе не навредил. И без меня почти все уже было известно. Сиплый знал достаточно, а об остальном рано или поздно догадался бы. То, что я рассказал, ни для кого уже не секрет. Ты ничего не потерял. И потом, ты же себя в обиду не дашь.

– Что верно, то верно, – согласился он. – Ладно, уговорил. Вчера вечером ты был в Теннере, в городской гостинице. Это городишко в двадцати трех милях отсюда. После встречи у Уилсона ты поехал туда и пробыл там до утра. Отвез тебя в Теннер и обратно на своей тачке парень по имени Рикер, он обычно на Бродвее околачивается, возле бильярдной Марри. Зачем тебе понадобилось в Теннер, придумай сам. И оставь мне для гостиницы образец твоей подписи.

– Спасибо, – сказал я, вынимая авторучку.

– Я за «спасибо» не работаю. Просто мне сейчас позарез друзья нужны. Если надо будет договориться с Сиплым и Питом, ты, надеюсь, возьмешь мою сторону?

– О чем разговор, – заверил его я. – Как считаешь, кто будет шефом полиции?

– Пока обязанности шефа исполняет Макгроу. Вряд ли он упустит такое местечко.

– И на чьей же он будет стороне?

– На стороне Финна, конечно. Его конторе убийства так же невыгодны, как и Питу. Ничего, придется им потерпеть. Хорош бы я был, если бы сидел сложа руки, когда такие, как Сиплый, на свободе гуляют. Теперь либо я – его, либо он – меня. Он, думаешь, девицу пришил?

– Причины у него были, – сказал я, вручая Рено клочок бумаги с образцом подписи. – Она его много раз водила за нос и закладывала.

– У тебя вроде с ней что-то было? – спросил он.

Я оставил этот вопрос без ответа и закурил. Он немного подождал, а потом сказал:

– Чем сидеть тут, разыскал бы лучше Рикера: должен же он знать, как ты выглядишь, если спросят.

Тут дверь открылась, и в комнату вошел длинноногий парень лет двадцати с худым веснушчатым лицом и бегающими глазками. Рено нас познакомил. Звали парня Хэнк О’Марра. Я встал, чтобы пожать ему руку, а потом спросил Рено:

– В случае чего я смогу тебя здесь найти?

– Каланчу Марри знаешь?

– Да, мы встречались, я знаю, где его бильярдная.

– Так вот, свяжешься с ним, а он мне все передаст. А отсюда надо рвать когти: гиблое место. Насчет Теннера, считай, договорились.

– Хорошо, спасибо, – сказал я и вышел из комнаты.

22

Нож для колки льда

Вернувшись в центр, я сразу же отправился в управление полиции. За столом шефа восседал Макгроу. Он подозрительно глянул на меня из-под белесых ресниц, а его грубое, изрезанное глубокими морщинами лицо казалось еще мрачнее обычного.

– Когда вы последний раз видели Дину Брэнд? – выпалил он, даже не кивнув мне.

Говорил он в нос, резким, неприятным голосом.

– Вчера вечером, без двадцати одиннадцать. Или около того, – ответил я. – А почему вы спрашиваете?

– Где это было?

– У нее дома.

– Сколько времени вы у нее пробыли?

– Минут десять, может, пятнадцать.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему так мало?

– А почему, собственно говоря, это вас так интересует? – спросил я, без приглашения усаживаясь на стул.

Он выпучил глаза, набрал воздуху и гаркнул что было силы прямо мне в лицо:

– Убийство!!!

– Уж не она ли убила Нунена? – предположил я, рассмеявшись.

Ужасно хотелось курить, но я воздержался: давно известно, что к сигарете тянется тот, кто нервничает.

Макгроу поедал меня глазами, но я за себя не беспокоился: давно убедился, что, когда вру, вид у меня, как, впрочем, и у большинства врунов, абсолютно честный. Наконец он отвел взгляд и заметил:

– Все может быть.

Слабый ход.

– Это верно, – равнодушным голосом отозвался я, предложил ему сигарету и закурил сам. А затем добавил: – По-моему, это дело рук Сиплого.

– А разве он там был? – сквозь зубы, а не в нос, как обычно, процедил Макгроу.

– Где «там»?

– У Брэнд, где же еще.

– Да нет, – сказал я, потирая лоб. – Как же Сиплый мог быть там, если в это время он убивал Нунена?

– Плевать мне на Нунена! – заорал исполняющий обязанности шефа полиции. – Вы мне зубы не заговаривайте. Не о Нунене сейчас речь.

Я посмотрел на него, как на безумного.

– Вчера вечером была убита Дина Брэнд, – сообщил он.

– Да?!

– А теперь отвечайте на мои вопросы.

– Пожалуйста. Сначала вместе с Нуненом и остальными я был у Уилсона. Затем, около половины одиннадцатого, я зашел к Дине Брэнд сказать, что уезжаю в Теннер. Мы договорились в тот день увидеться. Пробыл я у нее минут десять, не больше. Промочил горло и ушел. У нее никого не было – я, по крайней мере, никого не видел. Когда ее убили? И как?

Оказалось, что Макгроу сегодня утром послал к Дине двух сыщиков, Шеппа и Венмена, узнать, не могла бы девушка помочь полиции задержать Сиплого по подозрению в убийстве Нунена. Сыщики явились к ней в девять тридцать. Входная дверь была приоткрыта. На звонок никто не ответил. Они вошли и увидели, что Дина лежит мертвая на полу в столовой. С ножевой раной в левой груди.

Доктор, который осмотрел тело, сказал, что девушка была убита около трех часов утра узким острым предметом примерно шести дюймов в длину. Ящики письменного стола, шкафы, чемоданы были, по всей видимости,