– Доказательств участия в злоумышлении Барятинской я не сыскал. Скажу более: Прохор, с первого взгляда как нельзя лучше подходивший на роль убийцы, оказался просто божьей овечкой в обличье волка. Веришь ли, крови с детства боится, бедняга. Плача рассказывал, как пришлось рубить голову курице, и он при этом упал в обморок. Знаю, что бывают убийцы с тонкой кожей, но те, что убивали девочек, такими слабостями не страдали. Преступники действовали беспощадно. Кроме всего прочего, Прохор ни разу не бывал во дворце. Из-за его разбойничьего вида княгиня не решалась являться с ним в покои императрицы. Однако последний случай произошел, как ты рассказывал, прямо во дворце.

Подлетевший, словно Амур на крыльях, официант поставил на стол тарелку с бужениной и копченым мясом, плошки с соленьями, разлил по рюмкам водку и унесся ветром.

Выпив, Черемисин подцепил кусок мяса и продолжил:

– Пользуясь правом лучшего друга – звание, полученное после второго полуштофа, – я расспросил Прохора и о других слугах Барятинской. Ни одного подозрительного факта. Хотя я был настойчив. Однако все это не говорит в пользу самой княгини. Она могла действовать через конфидентку.

– Куракину? Я слышал о ней много хорошего.

– Я тоже. Но не будем забывать о силе женской дружбы.

– Разве таковая существует? – криво усмехнулся Перовский.

– Если речь идет о прислуге, я думаю, Куракина не стала бы колебаться слишком долго.

– Какого ты, однако, низкого мнения о женщинах, Макар.

– Не обо всех, мой друг. Моя Олюшка – женщина великих достоинств.

– Блажен, кто верует.

– Не забывай: я сыщик и ложь распознаю мгновенно.

– Тогда прими мои поздравления. Ну, а что насчет Нелидовой? Вторая из девушек служила у нее.

– Я проверил. Куракина с Нелидовой не в ладах. Не то чтобы в ссоре, но не общаются. Вряд ли Нелидова могла передавать ей сведения о своей горничной. Скорее, тут дело в самой Зинаиде. Что-то было такое, заставившее подосланных убийц принять одну девушку за другую.

– Так и есть, Макар. Сергей – не сомневаюсь, ты в курсе моих домашних дел – сообщил, что Зизи упоминала о некой муфте, отданной подруге накануне. В момент смерти муфта была у Анет.

– Вот и разгадка. Но я не видел муфты в описи.

– Возможно, она была отнесена в качестве подтверждения свершившегося убийства.

– И это доказывает очевидное участие фрейлины Куракиной. Хотя и косвенное. Но постой. С какой стати Салтыков – уж прости мою осведомленность – в курсе обстоятельств, касающихся интересующей нас особы?

Подбежал официант с подносом и поставил перед каждым тарелку с ухой. Дождавшись, когда услужливый молодец упорхнет, Перовский, покосившись по сторонам, ответил:

– Она его невеста.

Сыщик Черемисин понял суть сказанного без открывания рта и бестолкового таращенья глаз.

– Они знакомы? Отлично. А я все думал, как встретиться с Зинаидой. Хотел уже истопником нарядиться. Теперь будет проще.

– Девушка очень напугана.

– Что ж, придется ей потерпеть, – жестко ответил Черемисин. – Страх полезен. Будет осторожнее.

– Сергей считает, что Зизи рассказала ему далеко не все. Впрочем, Александру тоже. Скрытная.

– Похвальное качество в данных обстоятельствах. Но я не жених и не отец. Со мной придется быть откровеннее. Никто другой не знает столько о Куракиной, сколько комнатная девушка. Да и о подругах тоже.

– Сергей устроит вашу встречу.

– И как можно скорее. А пока я должен подумать. Что-то во всей истории кажется мне странным.

Оторвавшись от ухи, Перовский вопросительно посмотрел на сделавшегося задумчивым Макара Ильича.

– Что же?

– Пока я ни в чем не уверен. А покуда не уверен, не хочу говорить заранее.

– Хорошо. Но ты же понимаешь – времени, возможно, очень мало. Зинаида каждую минуту подвергается опасности, и если, не дай бог, мы опоздаем…

– Сделаю все от меня зависящее, чтобы этого не случилось, Алексей Борисович. Ешь уже. Вон пельмени несут.

– Да что-то не в аппетите я сегодня.

– А у меня как раз разыгрался!

Черемисин придвинул тарелку и щедро полил пельмени сметаной из соусника.

– После разговора с Зизи надобно встретиться с фрейлиной Куракиной. Думаю, у меня будут к ней весьма неприятные вопросы, поэтому встреча должна состояться вне стен дворца и так, чтобы она могла сохранить инкогнито.

– Чтобы не узнала Барятинская?

– И Барятинская тоже.

Фраза была произнесена таким тоном, что Перовский, оторвав взгляд от дымящихся пельменей, посмотрел на Черемисина с тревогой.

– Ты уверен, что рано делиться подозрениями?

Макар Ильич покачал головой.

– Наше дело конфиденциальное, поэтому огласки, как и необоснованных подозрений, следует избегать. Можно навредить девушке.

– Разумеется. Однако Куракина способна проболтаться о вашей встрече.

– Не проболтается. Доверься мне. Главное, чтобы на удочку попалась та рыба, которая нам нужна.

– А какая нам нужна?

– Самая крупная.

Перовский взглянул на сыщика чуть ли не с испугом, но ничего не сказал, а, взяв рюмку, опрокинул в рот.

Золушка на русский манер

Зизи не сомневалась: ей помогут, но как именно это будет выглядеть, не представляла. Она жила, постоянно оглядываясь, и трепетала в ожидании перемен. Однако после встречи с императором прошло два дня, но ничего не поменялось.

Теперь она ругала себя, что не рассказала обо всем начистоту. Почему-то стыдно было за тот случай с мужиком на лестнице. Как будто она виновата в чем-то. Потому и сказала только, что чужой мужик пытался схватить, пошел за ней в комнаты фрейлины, да не нашел под столом. Государь еще похвалил за сообразительность. Дескать, не каждый догадается под стол нырнуть. Не знал, что она сделала это, не задумываясь. Где еще прятаться, как не в родном доме? Наверное, решил, что все не так страшно. Велел сидеть в комнатах и носа не показывать ни в кухню, ни на улицу. И все.

Его приказ она нарушила в тот же день. Увидела в окно Сергея и выбежала. Не утерпела. Не потому, что не привыкла еще опасаться по-настоящему, а потому, что не могла нести в одиночку тяжелейший груз.

Зизи не собиралась ничего рассказывать Сергею. Государь велел хранить тайну, и это было свято.

Ей нужны силы. А для этого существует лишь одно средство – хоть недолго побыть с Сергеем. Посмотреть в глаза. Ощутить прикосновение его руки, крепкой и шершавой на ощупь. Самой любимой руки на свете.

Тогда она со всем справится. Все преодолеет. И обязательно выживет.

Радостно улыбаясь, Зизи перебежала дорогу и вдруг остановилась, вглядываясь в дорогие черты. Лицо Сергея, всегда такое светлое, сегодня было хмурым и как будто растерянным.