Черемисин хорошо помнил обстоятельства покушений на батюшку нынешнего императора.

На его памяти случилось второе – в мае шестьдесят седьмого во время визита во Францию, когда после военного смотра на ипподроме государь в открытой карете с детьми и французским императором возвращался в ставку. В районе Булонского леса из ликующей толпы выделился некий мужчина и дважды выстрелил в Александра Второго из пистолета. Один из офицеров охраны Наполеона Третьего заметил в толпе человека с оружием и оттолкнул его руку, в результате пули попали в лошадь. В тот приезд нынешний государь сопровождал отца как наследник. Несомненно, то нападение было предупреждением и для него.

Но покушение в феврале восьмидесятого было еще показательнее. Террористы подобрались совсем близко, произведя взрыв прямо во дворце. В Зимнем проводился ремонт подвалов, в число которых входил и винный погреб, расположенный прямо под царской столовой. Террористы быстро сообразили, что погреб – очень удобное место для бомбы. Устроившись во дворец столяром, один из них днем облицовывал стены винного погреба, а ночью приносил мешки с динамитом. Взрывчатка пряталась среди строительных материалов. Взрыв был назначен на восемнадцать двадцать, когда, предположительно, должен начаться торжественный ужин с участием императора. Но поезд принца Гессенского, члена императорской фамилии, опоздал на полчаса и сдвинул время торжества. Взрыв застал государя неподалеку от комнаты охраны. До столовой, к счастью, он дойти не успел. Ни одна из высокопоставленных особ не пострадала, но кто сказал, что террористы не мечтают снова провернуть подобный сценарий?

Ведь следующее, седьмое, покушение удалось!

Могут ли странные убийства горничных быть частью коварного плана по устранению императора?

Черемисин почувствовал, что в кабинете становится душно. Расстегнув воротничок мундира, он выпрямился на стуле и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Так он всегда восстанавливал душевное равновесие.

На его пассы никто не обратил внимания, и Макар Ильич, взяв чистый лист, нарисовал другую схему, с центром в виде буквы «А» и стрелками, ведущими к ней.

Если его догадка имеет смысл, то сегодня же следует доложить наверх, ибо это дело уже не в компетенции сыскной полиции. Тут другое ведомство нужно.

Однако не торопится ли он с выводами? Не слишком ли мало причин для столь серьезных подозрений?

Перовский в разговоре ни разу не намекнул на возможность подобного расклада. К тому же осторожность Александра Третьего известна. Переживший смерть родителя, мог ли государь не увязать произошедшее с возможной опасностью для себя, если бы таковая существовала?

Макар Ильич долго сидел над листком, то рисуя, то зачеркивая стрелки, но убедить себя не смог.

– А не разыгралось ли у тебя воображение, друг ситный? – шепотом спросил он у себя самого и, смяв листок, бросил его в корзину для мусора.

В кабинет вошел дежурный офицер и положил перед ним пакет.

– Передать велели, господин Черемисин. Сказали, что знаете, от кого.

Вскрыв конверт, Макар Ильич обнаружил там донесение агента, собиравшего сведения о Павле Демидове, том самом, которого Перовский представил как подозреваемого.

Записка агента была подробной, но не содержала ни единого подтверждения вины Павла Павловича Демидова, князя Сан-Донато, в покушении на ту, которую считал плодом тайной связи Марии Мещерской и тогда еще цесаревича.

Не угомонившись и в зрелые лета, Демидов вел жизнь кутилы и ловеласа, имел шестерых детей от второго брака, но, сказывают, по-прежнему не мог без бешеной ревности вспоминать первую жену.

Исходя из этого, вполне можно было допустить, что он желал смерти бедной девочки, которая самим фактом своего существования напоминала: Мария была нечестна с ним.

В настоящее время Демидов находился на вилле Пратолино под Флоренцией, занимаясь продажей своей великолепной коллекции и лишь наездом бывая в своем пермском имении, но это вовсе не значило, что он не мог быть заказчиком устранения Зинаиды Мещерской.

При том доходе, что приносили Демидову нижнетагильские заводы, ему стоило только пошевелить пальцем, и охотников нашлось бы легион.

Но проверенный и смышленый агент доказательств сему не обнаружил.

И что это значит? Демидова можно скинуть со счетов?

Черемисин уставился в листок.

Если он хоть что-то смыслит в своей работе, рогоносца Демидова смело можно вычеркнуть, и как можно скорее. Почему? Да потому, что тот, кто за всем этим стоит, находится к своей жертве гораздо ближе, чем итальянский сладкоежка, рядящийся в одежды Мефистофеля, но уже не имеющий силы пылать искренней ненавистью.

Только кто же этот неизвестный?

Вдова Барятинского Елизавета Александровна, проживающая в качестве городской, а не свитной статс-дамы на Миллионной улице, бывающая при дворе даже не по мере необходимости, а по желанию и давно ненавидящая племянницу, подходила на эту роль гораздо более. Знавшие ее люди считали Барятинскую надменной, а иные – глупой и чванливой, но для злодейства ума ей доставало всегда. Еще как доставало! Она унижала и всячески преследовала Мещерскую, когда та девочкой поселилась в ее доме, и позже, когда по приказу Александра Второго девушку услали в Париж на ее же попечение.

Но все это было пятнадцать лет назад. Ныне Елизавета Александровна занималась сыном и судьбой своей перезрелой дочери, которую год назад все же пристроила за лейтенанта Извольского, человека без состояний и не из светского общества. Было ли ей дело до давней неприязни к Марии Мещерской? Даже не к ней, а к ее незаконнорожденной дочери.

Только в одном случае. Если догадка императора истинна и именно Барятинская повинна в том, что ребенок был взят от матери, отдан чужим людям и лютой зимой отправлен в Россию с целью сдать его в воспитательный дом, возможно, на верную гибель.

Не пытается ли княгиня Бетси таким образом скрыть свое преступление?

Но кого же она боится? Ведь Мария Мещерская скончалась. Остался лишь один человек, которому есть дело до этой истории, – император Александр. Он долгие годы искал девочку и, найдя, поселил рядом. До поры он скрывал настоящее имя Зинаиды. Причин для этого достаточно. В свете тотчас стали бы трепать имя Мещерской, история всплыла бы снова, а тут семья, дети. В конце концов, сейчас он не цесаревич, а император. И потом эта нашумевшая история с любовницей его отца, которого он искренне порицал за это. Есть отчего смутиться. Император или простой смертный, Александр – всего лишь человек.

После устранения девочки Мари, обладавшей с императором случайным сходством, княгиня успокоилась и некоторое время жила в уверенности, что опасность разоблачения миновала, но вдруг встретила Зинаиду. Где? Да где угодно! Перовский уверял, что дочь удивительно похожа на мать. Не узнать эти черты невозможно. Скорей всего, Барятинская догадалась, как девочка оказалась во дворце. Не