Глава 20.

В голове у Брандолини вертелась одна идея. Это была не просто догадка, но и не окончательная уверенность, ведь детали головоломки слишком разрознены. Он попросил разрешения у руководителя группы навестить Игнацио Фортунати.

Парень был еще бледнее и несчастнее, чем обычно, содержание в камере не пошло ему на пользу. Допросы оказались бесполезны, Игнацио или плакал, или молча раскачивался на стуле. Врачи заключили, что дальнейшие разговоры нужно прекратить, сначала нужно стабилизировать психическое состояние пациента.

Капитан махнул рукой:

– Бесполезно с ним говорить. Попробуйте, но вряд ли вам удастся. Единственный выживший из их компании – и невозможно допросить. Я все больше склоняюсь к мысли, что он убийца. Но у нас нет ни мотива, ни доказательств. А этот чудик, даже если заговорит, опять сочинит с три короба.

Так Брандолини и оказался в психиатрической клинике, куда перевели Игнацио.

Врач долго не соглашался. Брандолини просил, уговаривал, объяснял, что поговорить с пациентом, но только пять минут и только в его присутствии. если Игнацио начнет нервничать, разговор сразу закончится.

Карабинер поздоровался, напомнил о первой встрече, когда Игнацио пришел на станцию карабинеров. Парень молчал.

Врач уже покачал головой и жестом показал карабинеру на дверь, но тут Брандолини спросил:

– Зачем ты выдал ее за свою?

Игнацио вздрогнул.

– Вы знаете?

– Знаю.

– Это была шутка. Дядя все равно не разрешил бы мне поступить в консерваторию. И мы решили пошутить. Маэстро Капотонди был таким… напыщенным, самодовольным.

– И ты переписал ее своей рукой.

– Да. И мы вместе придумали, что это опера о любви и я даже посвятил ее Марчелле… А потом…

– Что потом?

–Я испугался. Я начал думать о ней, как будто… как будто это я ее сочинил. Поэтому я придумал историю про прадедушку… я боялся… что сойду с ума. Она проклята, она сводит людей с ума!

Врач поднялся, увидев, как заволновался Игнацио. Брандолини бросил умоляющий взгляд и заторопился.

– Где вы ее нашли?

– Это Тонино. В старом архиве в Венеции, его собирались выбрасывать, Тонино попросил разрешения посмотреть ноты.

– Но Вивальди не записывал свои произведения, его руку нельзя узнать. Как же Тонино определил авторство? – Брандолини впервые назвал имя и подумал, что сейчас его скрутят и отправят в палату по соседству с Игнацио.

– Причем тут почерк? Манера, стиль… Он сначала не поверил своим глазам, ведь это была мечта, найти пропавшую симфонию.

– Кто предложил подшутить над Капотонди?

– Тонино. Мы знали, что он единолично допускает участников на конкурс. Тонино не подходил, он был уже достаточно известен. Виола никогда не писала музыку. Подходил только я.

– И ты переписал старинные ноты и отправил на конкурс от своего имени.

– Да.

– И тебе отказали, работу не приняли.

– Получилось так, как мы и рассчитывали. – Парень хихикнул. – Этот напыщенный индюк не допустил до конкурса не Игнацио Фортунати, а… Антонио Вивальди.

– Время! – Врач постучал по циферблату.– Заканчивайте разговор.

– Что случилось с оригиналом?

– Эта симфония действительно проклята. Тонино бросил музыку, он сказал, что встретился с совершенством, нашел потерянную симфонию и понял, что больше ничего не хочет в этой жизни. Сказал, что его игра никому не нужна, а написать подобную музыку он никогда не сможет.

– Но вы собирались открыть правду о промашке Капотонди?

– Сначала да. А потом Тонино сказал, что не хочет делить ее ни с кем. Нам с Виолой не удалось его уговорить. Но я… я не мог допустить, чтобы она пропала.

– Поэтому ты пришел к нам и сочинил историю об опере, которую украл Капотонди?

– Да.– Парень опустил голову.– Но я не знал. Я правда не знал, что Капотонди ее сохранил. Я думал… начнется следствие и Тонино придется рассказать правду. Но почему он ее сохранил? Почему Капотонди не допустил работу до конкурса и оставил у себя?

– Не просто оставил, он ее спрятал, отдал своей уборщице. Он не знал, что отдает копию симфонии матери того, кто нашел подлинник. Думаю, он понял, что попала к нему в руки. Как минимум, понял, что это не просто опера начинающего музыканта.

Врач встал и открыл дверь: – Достаточно, уходите!

– Последний вопрос. – Уже в дверях обернулся Брандолини. – Вернее два вопроса. Кто мог знать о шутке, придуманной вашей троицей?

– Никто… мы никому не говорили… иначе не было бы эффекта.

– Где симфония сейчас?

– Я не знаю…

* * *

– Вы хотите сказать, что все три убийства произошли потому, что кто-то искал подлинную партитуру Вивальди? . – Капитан карабинеров недоверчиво смотрел на Брандолини

– Именно так. Или искал, или уже получил в руки и убирал всех, кто об этом знал. Первым оказался Микеле Капотонди, второй- Виола Креспелли, третьим – Тонино Пантони. Игнацио остался жив только потому, что сначала сбежал, а потом попал за решетку.

– Но кроме них четверых никто не мог знать.

– Есть два человека, которые могли узнать тем, или иным способом и знали всех четверых. Один из них- Марчелла Марготти. Но в ее состоянии она вряд ли способна задушить человека, у нее просто не хватит сил. Тем более, что в момент убийства Виолы она никак не могла находиться на званом ужине.

– А кто второй?

– Капитан… Позвольте, я сам поговорю с этим человеком. Но сначала я хочу еще раз осмотреть вещи, которые были на Тонино.

– Вы и так чудом оказались в оперативной группе. Не хватало еще натворить дел. Я еду с вами.

* * *

Брандолини остановил машину. Попросил подождать минуточку, нырнул в двери лавочки.

Через несколько минут он вернулся, держа в руках белый бумажный пакет, украшенный красными цветами и перевязанный тонкой золотой ленточкой.

– Что вы купили?

Брандолини молча сунул пакет в карман плаща.

– Марешалло, вам не кажется, что вы переходите все границы?

– Я просто боюсь сбиться с мысли.

Они подъехали к зданию консерватории, машину на небольшой площади перед входом и вошли внутрь.

Вахтер сверился с расписанием занятий и сообщил, что преподаватель проводит занятия на втором этаже. Взглянул на часы:

–Через десять минут перерыв. Я сейчас ему скажу и попрошу спуститься.

– Мы поднимемся с вами.

Лестница привела их в