Никто в здравом уме не будет разбрасываться телефонами сотрудников направо и налево. Единственная моя надежда – что он пообещает позвонить Джиму Престону и передать ему сообщение.

– Одну секунду, – он продолжает печатать. – У вас есть ручка?

Я в полном шоке начинаю судорожно рыться в столе, но он уже диктует номер, так что мне приходится попросить его повторить. Выглянув в окно, я вижу, как Хлоя уезжает на моем велосипеде. Гашу в себе раздражение, что она всегда берет его без спроса. В конце концов, если я собираюсь звонить Джиму Престону, то сейчас – идеальный момент. Но что я ему скажу? Что подозреваю дочь своего мужа практически в психопатии и беспокоюсь за благополучие своего ребенка? И хочу спросить, есть ли у него какие-то зацепки?

Я напоминаю себе, что сказала Робин. Доверься своим инстинктам. Сейчас мои инстинкты прямо-таки вопят. Они твердят, что с этой молодой женщиной что-то очень не в порядке, и если я не разберусь, что именно, то кто-то пострадает.

Я набираю номер. Мужской голос отвечает после второго гудка.

– Мистер Престон? Меня зовут Джоанн Аткинсон.

Следующие десять минут я бессвязно тараторю, потому что не готовилась к этому разговору. По крайней мере, Джим хорошо помнит это дело.

– Это была необычная история. Очень драматичная, как вы понимаете. Но я не представляю, как могу вам помочь. Вся информация о смерти миссис Аткинсон находится в открытом доступе…

Меня передергивает от его слов «смерть миссис Аткинсон»… Мне видится в этом дурное предзнаменование, ведь сейчас вообще-то миссис Аткинсон – это я.

– Просто… Как я уже говорила, моя падчерица переехала жить к нам, но она очень отстраненная, очень застенчивая, и я не знаю, как помочь ей освоиться. – Очевидно, что я придумываю на ходу. – Я пытаюсь понять произошедшее с ее точки зрения. В статье – второй – вы говорите, что в доме мог быть посторонний. Но потом полиция отбросила эту версию. Вы знаете почему?

– Потому что никакого постороннего не было.

– Но откуда вы знаете?

– Потому что девочка передумала. Я говорил с полицией во время расследования. Детективы сообщили, что она изменила показания в тот момент, когда они узнали, что никто из соседей не видел на подъездной дороге машин. Видите ли, когда соседи живут далеко друг от друга, у них вся дорога на виду. Эти люди замечают каждую проезжающую машину. Но той ночью никто не видел и не слышал никаких машин. Посторонний, если он и существовал, предположительно пришел что-то украсть, причем пешком. А главные ворота на территорию были заперты, как и обычно. На двери нашли только отпечатки доставщика, Ричарда, Дианы Аткинсон и Хлои. Но это не все. Перед отъездом мистер Аткинсон включил внутреннюю систему безопасности. То есть по всему периметру участка были установлены камеры. Полиция просмотрела записи, и в тот день в дом никто не входил. Только доставщик следующим утром. Также не было никаких следов взлома. Как только полиция объяснила все это Хлое, она поменяла свою легенду. Сказала, что, наверное, ошиблась, и никого постороннего не было. И, скажу вам откровенно, у меня самого возникли некоторые сомнения по поводу ее истории.

– Какие сомнения?

– Мне кажется, она придумала грабителя, чтобы отвлечь внимание полиции от себя, но потом поняла, что зря тратит время.

Зажимаю рот руками. Я понимала, что с Хлоей что-то не так, но никогда не думала… Собственную мать? Нет. Не может быть.

Мои глаза прикованы к окну. Хлоя уже возвращается. Сейчас она – всего лишь маленькая точка вдалеке, но скоро будет здесь. И даже несмотря на то, что ее еще нет в доме, я перехожу на шепот:

– Я правда должна знать. У меня маленький ребенок, мужа часто нет дома…

– И эта молодая женщина живет с вами?

– Да.

– Тогда не стойте рядом с балюстрадами, миссис Аткинсон.

Джим Престон больше не хочет ничего говорить по телефону.

– Я свободен в обед в понедельник. Рядом с Сейнт Полом есть мексиканское местечко. Отправлю вам адрес.

Глава 31

С трудом дожидаюсь понедельника. Эви я усаживаю в слинг, а подгузники и несколько пачек с готовой смесью пихаю в рюкзак, потому что в это время дня ехать в Лондон на машине – не вариант. Я застряну в пробках на несколько часов, а потом никак не смогу найти парковочное место рядом с Сейнт Полом.

В нормальных обстоятельствах перспектива провести час в поезде с Эви испугала бы меня до колик, но сегодня мне не терпится убраться из дома, подальше от Хлои. И невероятно хочется услышать, что скажет Джим Престон.

Я оставляю на столике в коридоре записку, что меня не будет весь день, и на цыпочках крадусь к входной двери, надеясь ускользнуть из дома так, чтобы Хлоя не заметила. Но в этот момент Эви начинает орать. Видимо, потому, что я замотала ее в столько слоев одежды, что она похожа на эскимосского ребенка.

– Куда идешь? – спрашивает Хлоя.

Она появляется в двойных дверях гостиной. Оттуда я слышу бормотание телевизора. Хлоя вгрызается в яблоко.

– На улицу, – отвечаю я, пытаясь придать тону легкость и беззаботность, хотя с вопящим ребенком на груди это довольно проблематично.

– Да, я поняла, но куда?

Что это за навязчивое желание знать, где я нахожусь и куда направляюсь?

– Я еду в Лондон.

– Зачем?

– У меня встреча с моим…

Я хотела сказать – терапевтом, но Хлоя знает, что мой терапевт принимает недалеко, и обязательно спросит, почему я так задержалась. Надо сказать, жизнь с потенциальным психопатом сильно изматывает. Всегда нужно думать на десять шагов вперед.

– Доктором, – говорю я.

Она хмурится.

– С каким?

– По частному медицинскому вопросу. – Я посматриваю на часы. – Мне правда пора бежать.

– Можешь оставить ее здесь, если хочешь, – кивает она на Эви, которая сразу перестает плакать. – Я не против.

У меня по спине пробегает дрожь.

– Не нужно. Мы снова собираемся встретиться с моей подругой Робин, и она просто до смерти хочет повидаться с Эви. Думаю, мы пообедаем вместе.

– Звучит здорово. То есть ты пообедаешь с подругой и, может быть, немножко пройдешься по магазинам в Лондоне?

– Да. Может быть.

– Я скучаю по городу, мне так надоело тут торчать! – театрально вздыхает она. – Слушай, я знаю! Я поеду с тобой!

– Нет! То есть… Я не знаю, как долго пробуду у доктора. Иногда это может занять несколько часов.

– Ничего страшного, я хочу сходить в кучу магазинов! Можем встретиться потом, и мы вместе пообедаем с твоей подругой! – Она отдает мне огрызок от яблока. – Пойду захвачу сумку!

– Слушай, Хлоя, я сто лет не виделась с Робин, и…

На полпути на второй этаж она оборачивается.

– Твоя подруга Робин? Но вы же обедали на прошлой неделе?

Потираю пальцами сведенные брови.

– Я просто хотела провести этот день…

– Как? Это же обычный обед с подругой, нет? Или мне сказать папе, что тебе настолько неприятна моя компания, что ты даже отказалась представить нас? Что ты оставила меня дома одну на весь день? Хочешь, чтобы я это папе рассказала?

Как будто Ричарду нужны дополнительные поводы думать, что я – живое воплощение злой мачехи.

– На самом деле, похоже, будет дождь. Может, я и не пойду. Как ты и сказала, это просто обед…

– Но, Джоанн, ты забываешь о своей встрече с доктором.

Я прикусываю нижнюю губу.

– Слушай. У меня много дел в городе, и у меня голова забита. Мне лучше побыть одной.

Уголки ее губ ползут вниз, а подбородок дрожит.

– Серьезно? Ты же не собираешься сейчас плакать, правда?

Она отмахивается.

– Нет. Просто шучу. Ну ладно, пусть будет по-твоему.

У меня чуть ноги не подкашиваются от облегчения. Я быстро разворачиваюсь и практически бегу к дверям, пока она не передумала.

– Знаешь, не все на свете то, чем кажется.

Я замираю. Она стоит, прислонившись к стене, и рассеянно рассматривает ногти.

– Что это значит?

– Рано или поздно ты поймешь. – Хлоя разворачивается и идет дальше по лестнице. – И лучше бы раньше.

Я опаздываю на встречу всего на несколько минут.

– Джоанн?

Мужчине, который приветливо мне улыбается, должно быть не больше сорока с лишним лет: у него темные волосы с намечающейся сединой, выпирающие большие уши и широкая улыбка с огромным количеством зубов.