– Вы просите восемьдесят девять пятьсот? – уточнила София, глядя на ценник на ветровом стекле. – А сколько готовы сбросить реальному покупателю?

– Давайте я поговорю с начальством. Посмотрим, что можно сделать, – подмигнул ей Ларри. – Вернусь через пару минут.

– Да-да, мы подождем.

Он ушел вглубь шоурума, открыл дверь, ведущую в пустой гараж на две машины, и закрыл ее за спиной. Здесь была кухонька. Ларри сел на табурет, засек пять минут, почитал газету, а затем вернулся в салон и, лучезарно улыбаясь, направился к молодой паре.

– Шеф готов отдать ее за восемьдесят восемь плюс годовой налог и гарантия.

– Что насчет платежной комиссии? – спросил Гудман.

– С этим тоже что-нибудь придумаем.

София, присев на корточки, изучала колеса.

– Насколько мне известно, резину поменяли три месяца назад, – подсказал Ларри.

Девушка выпрямилась, взглянула на жениха – тот энергично закивал – и повернулась к Ларри:

– Ну хорошо. Мы подумаем.

При расставании Ларри процитировал одну из своих любимых строк за авторством Роберта Браунинга: «Хоть говорят, не прыгнешь выше головы – но разве небеса напрасно нам даны?» – и нисколько не удивился, когда в тот же день ему позвонил Кристофер Гудман. Парень спросил, не продана ли машина, а когда узнал, что нет, с облегчением заказал тест-драйв на утро вторника.

Ларри завел свою обычную песню: мол, заинтересованный клиент собирался зайти в понедельник, но если внести пять тысяч фунтов депозита – разумеется, с полным возмещением, – автомобиль можно придержать до вторника. А во вторник ему потребуется взглянуть на выписку со счета или справку от банковского менеджера, а также на водительские права покупателя.

Гудман ответил, что захватит и то и другое, а спустя несколько минут внес депозит.

В половине восьмого Ларри пружинистым шагом вошел к себе в салон. У него уже имелась распечатка вариантов оплаты, чтобы продемонстрировать клиенту, что покупка окажется невероятно выгодной.

Волновался он только из-за погоды. В тот момент было сухо, но чуть позже обещали дождь, а электрокары – в особенности эта «БМВ» – отличаются феноменальным ускорением и на скользкой дороге могут запросто подвести неопытного водителя.

«Ну да ладно, – подумал Ларри, – будем надеяться, что дождь начнется после тест-драйва, когда у Гудмана отпадет любое желание пойти на попятную».

В этом Ларри не сомневался.

Вдруг он почувствовал тяжесть в груди и боль, как при несварении. Прострелы в обеих руках. Очередной приступ стенокардии. Его кардиолог настаивал на тройном шунтировании, но Олсон никак не мог выкроить время для операции. Только не сейчас, когда надо спасать бизнес. Быть может, после этой сделки.

Он порылся в кармане пиджака, выудил пузырек с крошечными белыми таблетками нитроглицерина и сунул одну под язык. Не прошло и минуты, как боль отступила. Черт! Симптомы проявлялись все чаще.

«Не вздумай отказаться от этой машины, Кристофер Гудман. Ты спасешь не только мой бизнес, но, быть может, и мою жизнь».

Теперь, когда у Ларри появилась очаровательная и заботливая подружка, ирландка по имени Шона, жизнь снова заиграла яркими красками и боязнь за здоровье отступила. Его прооперируют, а потом Ларри сделает все возможное, чтобы войти в наилучшую форму. Так он пообещал Шоне.

Он убрал машины, которые перекрывали выезд, раскрыл ворота, сбегал в кабинет, схватил с крючка на стене ключи от «БМВ» и решил проехаться по кварталу, чтобы убедиться, что машина в полном порядке. Как-никак, последние несколько недель она стояла без дела. Отключив заряжающий кабель, Ларри осторожно сел за руль, поморщился и крякнул, когда напомнила о себе больная поясница. Он бесшумно вывел автомобиль из салона и поехал на север по Черч-роуд. На первом повороте налево. Было без четверти восемь.

32

3 сентября, вторник

«Альфа-ромео» свернула на Нью-Черч-роуд. Бруно – как всегда аккуратно причесанный, в красном школьном блейзере, белой рубашке с галстуком в полоску, серых брюках и черных туфлях – сидел слева от Грейса и угрюмо молчал. Было без четверти восемь.

Тем утром Бруно находился в особенно странном расположении духа. За полчаса езды по оживленным в утренний час пик улицам он произнес лишь два-три слова. В ответ на вопрос, какие сегодня уроки, Бруно, не отрываясь от телефона, бросил громкое «Не знаю!». Судя по звуку, он смотрел видео в «Тиктоке».

Не оставляя попыток завести разговор, Рой спросил, будут ли после обеда подвижные игры, но Бруно лишь раздраженно вздохнул – дескать, оставь меня в покое, – после чего Грейс включил «Радио Суссекс» и какое-то время слушал новости и сообщения о дорожных пробках. Он надеялся, что в машине Бруно разговорится, но пока что этого не случилось. По опыту Грейс знал, что если не обращать на него внимания, то рано или поздно парень сам заведет беседу, и сегодня эта тактика сработала.

– Почему ты считаешь, что школа настолько важна? – спросил вдруг Бруно.

Рой убавил громкость.

– А ты считаешь иначе?

– От учителей никакой пользы. Я знаю больше, чем они.

– Да ну?

– Ну да.

– Почему ты так думаешь?

– Я не думаю, а уверен.

– Неужели? – удивился Рой, а про себя подумал: «От его самонадеянности и заносчивости временами дух захватывает».

– Конечно. Вчера я прощупал учителя географии. Спросил, как называется столица Казахстана. Оказалось, он не знает.

– Я тоже не знаю, – сказал Рой.

– Ты же простой полицейский, тебе не обязательно такое знать. Тебе платят не за это. В отличие от мистера Мейтленда.

– Ну и как она называется?

– Нур-Султан.

– Нур-Султан?

– Да. Я помню названия всех столиц на свете. А мистер Мейтленд даже не знает, сколько в мире стран. Я спрашивал, и он ответил «сто восемьдесят семь».

– А на самом деле сколько?

– Сто девяносто пять.

Мимо – похоже, с превышением скорости – пронеслась холеная «БМВ Ай-8». Грейсу всегда нравились подобные машины.

– Сто девяносто три входят в ООН, а кроме них, существуют еще два государства, Ватикан и Палестина. На мой взгляд, в этот список надо включить Тайвань, Ниуэ и Острова Кука.

Они приближались к зданию школы.

– Знаешь, что? Если попадешь на шоу «Властелин ума», смело выбирай тему «География», – сказал Рой, пытаясь развеять хмурое настроение сына.

– С какой стати я буду растрачивать знания на телевикторину? – спокойно ответил Бруно, хотя по голосу чувствовалось, что он сердится.

Рой покосился на сына. Мысль о викторине приходила ему в голову не впервые. Мальчишка опережает свой возраст, причем с большим отрывом. Может, они с Клио сильно недооценивают