Он не успел далеко отъехать, как зазвонил телефон. Это был Маурицио, коллега из Матеры.

– Нам позвонила уборщица маэстро Капотонди. Помнишь, мы давали объявление в телепрограмму? Она узнала фото Игнацио, говорит, парень несколько раз заходил к Капотонди, последний раз дней за десять до убийства.

– То есть она увидела фото в программе? Но вы же с самого начала отправили его в газеты.

– Она ответила, что не покупает газет и у нее нет интернета.

– Странно, когда дома двадцатипятилетний сын. Она рассказывала вам, чем Игнацио занимался в доме преподавателя?

– Она сказала, что ученики маэстро часто заходили к ним домой за нотами или другими учебными материалами. Она подумала, что это один из них, поэтому не обратила внимания. Затем она вспомнила, что последний визит Игнацио не был похож на визит вежливости. Капотонди был явно раздосадован и разделался с ним через десять минут. Однако она не помнит точно, о чём они говорили. Во всяком случае, они говорили о музыке. В памяти сохранилась лишь последняя фраза, сказанная мальчиком перед уходом. «Это ещё не всё!» – якобы угрожающе бросил Игнацио.

– Странно, что она умудрилась забыть этот эпизод.

– Согласен, она говорит, что вспомнила только тогда, когда увидела фотографии мальчика по телевизору.

– Я как раз еду на ферму Фортунати. Если хочешь, поговорю с парнем, посмотрим, что получится.

– Я начинаю думать, что есть основания для ареста.

– Возможно, но парень не стабилен. Нужно действовать осторожно. Он же не может сидеть в камере с обычными арестованными.

– Тут все зависит от заключения психиатра, придется назначать экспертизу.

– Я бы поместил его под домашний арест в доме дяди.

– Тоже проблема. Похоже, старик ещё менее надёжен, чем его племянник. Полагаю, он не очень заинтересован в физическом и психологическом благополучии парня, а Игнацио снова может сбежать.

На повороте бросилась в глаза вывеска: «Наш макаронный пирог способен воскресить даже мертвого!»

Неплохо бы накормить и Капотонди, тот воскреснет и расскажет, кто его убил. И все же надпись зацепила и Брандолини свернул по указателю на проселочную дорогу, петлявшую между двумя рядами деревьев. Через несколько метров она перешла в густой лес, пересекаемый узкой извилистой тропинкой.

Тишину нарушал лишь шум машины, проезжающей сквозь густую растительность, и изредка доносилось пение птиц, прячущихся среди самых высоких ветвей.

Он словно попал в другое измерение. Даже по сравнению с маленькой деревней в горах это место казалось оазисом тишины.

Справа стоял небольшой тёмный деревянный дом с красной черепичной крышей и обильно дымящей трубой. На небольшой керамической табличке было написано «Маленькая остерия Аривия».

Карабинер припарковался рядом с уже стоявшими там машинами.

Два окна и дверь выходили на парадную дверь. За белыми кружевными занавесками виднелись нечёткие движущиеся фигуры.

Заведение представляло собой комнату с тремя столиками, два из которых уже были заняты. Невысокая женщина лет семидесяти, ловкая и быстрая, как двадцатилетняя, сновала между кухонным окном и обеденным залом, неся блюда и графины с вином.

Только обслужив уже сидящих посетителей, она обратилась к вновь прибывшему. – Сегодня у меня запеканка с домашними колбасками от которой слюнки текут. Садись.

Из кухни время от времени доносился мужской голос: «Аривия».

В третий раз Брандолини решил удовлетворить своё любопытство: – Ваше заведение называется «Аривия». Поэтому с кухни кричат так каждый раз, когда подают блюдо?

Женщина расхохоталась. – Это мое имя.

Она принесла дымящуюся тарелку с запеканкой. Порция была такой щедрой, что Брандолини испугался, даже ему будет сложно все съесть. Первая вилка… и он набросился на блюдо, словно не ел уже несколько дней. Он никогда не слышал ни про заведение, ни про его хозяйку, но впервые встретил повара, равного Пенелопе. Тарелка опустела за считанные минуты и Брандолини поймал себя на том, что осыпает пожилую маленькую женщину комплиментами.

Сумма в счете, включая кофе с капелькой амаро, была смешной. Брандолини попросил телефон и расписание работы и пообещал, что вскоре обязательно вернется.

* * *

Игнацио выглядел усталым и растерянным, возможно, это действие лекарства. Он провел ночь в полицейском участке, а затем на станции карабинеров в Риме, где пытался объяснить, что это Марчелла Марготти нашла его в столице, а не он забрал ее из больницы. Он весьма туманно рассказывал, где провёл последнюю неделю. Сначала утверждал, что нашёл приют в общежитии общества милосердия, затем на вокзале Термини и, наконец, что спал в каком-то заброшенном вагоне. Однако в двух моментах он казался твёрдым и убеждённым: что не покидал Рима с момента побега и, прежде всего, что никого не убивал.

Адвокат, приглашенный дядей Аурелио, энергично пожал карабинеру руку, осыпал слащавыми комплиментами о репутации превосходного офицера. Брандолини сначала смутился, потом разозлился и предложил перейти к делу. Дядя стоял за спиной Игнацио, словно тяжеловесный и неуклюжий ангел-хранитель.

Первым заговорил адвокат. – Мой клиент очень устал от всего этого. Надеюсь, наша встреча пройдёт быстро.

Игнацио застегнул молнию на чёрной толстовке, натянул капюшон и спрятал руки в рукава.

– Тебе холодно?

Парень кивнул

– Принести что-нибудь тёплое?

– Нет, спасибо, мне и так хорошо,– прошептал Игнацио.

– Я должен задать тебе несколько вопросов. Тебе удобно отвечать?

Парень снова кивнул.

– Ты знал Микеле Капотонди, преподавателя скрипки в музыкальном училище Матеры?

– Только по имени. Я никогда не встречал его лично. Мой учитель игры на фортепиано рассказывал мне о нём.

– Конфеттини.

– Да, он.

– И ты никогда его не встречал? Капотонди, я имею в виду.

Игнацио ещё плотнее закутался в толстовку: – Нет, никогда.

– Значит, история о поисках оперы в доме твоего дяди была твоей выдумкой?

– Да, я её выдумал. Ничего подобного никогда не было.

– Ты знаешь, что Капотонди убили?

– Мне вчера в полиции сказали… – Парень повысил голос,– Я не имел никакого отношения к его смерти. Ты это понимаешь или нет?

– Где ты был в день его смерти? – Карабинер назвал дату.

– Не знаю, не помню. – Игнацио заметно заволновался.

– Где ты провел день, хотя бы что-то можешь вспомнить?

Адвокат тут же вмешался: – Если вам не хочется, Игнацио, можете не отвечать.

– Напоминаю, что молчание может ухудшить твое положение.

Игнацио был в замешательстве: – Клянусь, что, покинув дом дяди, я сел на поезд до Рима и оставался там, пока меня не нашла телевизионная съёмочная группа. И я не помню, что делал в тот день. Если бы я убил этого Капотонди, то побеспокоился бы об алиби.

– Сочинив еще одну неправдоподобную историю?

Адвокат предупредительно поднял ладони.

– Есть свидетель, который утверждает, что видел тебя несколько раз