– Солнышко, не могла бы ты минутку посидеть спокойно?

Марлоу тряхнула головой вперед-назад и почмокала губами.

– Марлоу…

Она хихикнула и наклонилась, чтобы похлопать его по щекам.

– Хорошо, папочка.

Мамина рука замерла в воздухе. Раньше Марлоу никогда его так не называла.

Папа тоже насторожился, однако быстро сделал вид, что все нормально. Что она всегда его так называла и едва ли это заслуживает внимания.

– Готово.

Мама взяла меня за плечи и повернула к зеркалу в ванной.

Я изучила свое отражение: тщательно прорисованные черные и оранжевые полоски на щеках, белый лоб и крошечное черное сердечко на кончике носа.

– Ну как, нравится?

– Да. – Я повертела головой, любуясь результатом ее работы.

– С десятым днем рождения, Айла, родная, – прошептала она мне на ухо.

Марлоу просунула голову под мамин локоть.

– С днем рождения!

Я почувствовала, как мама напряглась и неловко отстранилась, глядя на нас троих в зеркале. Словно наши лица – неподходящие друг к другу кусочки пазла.

* * *

В кухне мама разогрела нам на ужин остатки свиных отбивных с зеленой фасолью в качестве гарнира. Когда она извлекла дымящееся блюдо из микроволновки, кухня наполнилась мясным ароматом, к которому примешивались запахи обеда: в тот день Мони готовила мою любимую жареную скумбрию с рисом и кимчи. Два разных аромата сливались в один, рождая знакомое с детства ощущение дома.

На чай были приглашены несколько соседских детей. Первым явился Сойер.

– Классный грим! – воскликнул он из-под красной маски Могучего Рейнджера, слегка приглушавшей его голос.

Следом появились близнецы Боллингеры, Тофер и Грета, а затем Оливер, который жил в самом конце переулка.

Каждый вручил маме сверток с подарком, словно тот был их пропуском, и она заботливо сложила подношения на кухонном столе. Папа внес торт «Фанфетти» – с белой глазурью и декоративной посыпкой, как я и заказывала. Марлоу пела мне на ухо громче всех. Я задула десять свечей, позабыв загадать желание.

Сначала я открыла подарок близнецов – конструктор «Кей-Некс». Оливер принес набор кукол Полли Покет в фиолетовой коробке в форме сердца. Последний подарок был от Сойера. Я подняла маленького «ловца снов» и улыбнулась: без Ады здесь явно не обошлось.

– Бабушка сказала, тебе понравится, – объявил он, запихивая в рот кусок торта.

Мони раздала нам маленькие пластиковые стаканчики с пуншем, от которого губы у всех стали красными. Наконец мы схватили корзинки, готовые отправиться за сладостями.

– Может, одному из нас пойти с ними? – спросила мама, открывая входную дверь и зябко потирая плечи.

– Нет. Они ведь будут поблизости от дома. Верно, дети? – В папиных устах это прозвучало скорее как утверждение, а не вопрос.

– Мистер Пэк, можно мне в туалет? – заскулил Оливер, сжимая колени. Он был ниже меня ростом, хотя почти на год старше. Его призрачно-бледная кожа напоминала папиросную бумагу.

– Конечно, приятель. Вон там, по левой стороне. И зови меня Патрик.

– Патрик! – на бегу крикнул Оливер.

– Кто-нибудь еще?

* * *

Когда наша компания вышла из дома, уже начало темнеть. Не успели мы обойти и четыре дома, как Марлоу воскликнула, что потеряла свои «ушки божьей коровки».

– Усики, – поправила я. – У божьих коровок нет ушей.

Тофер и Грета хихикнули, прикрыв рты руками в зеленых перчатках. Оба нарядились в костюмы динозавров, за спинами у них болтались матерчатые хвосты.

– Помогите мне их найти! – захныкала Марлоу, топая ногами и скрестив руки на груди.

– Марлоу, ты серьезно? – раздраженно спросила я.

Сойер сдвинул маску на макушку и опустился на колени.

– Давай поищем на обратном пути.

– Нет. Они нужны мне сейчас. Без них я не божья коровка.

Ее глаза наполнились слезами.

Я вздохнула.

– Ладно, давай поищем. Ребята, идите вперед. Мы догоним.

Тофер с Гретой ушли, а Оливер и Сойер остались.

– Я помогу искать, – пропищал Оливер тонким встревоженным голоском.

Мы вернулись к первому дому. Когда поиски не увенчались успехом, Марлоу снова захныкала.

– Марлоу, придется тебе обойтись без них, – сказала я, удрученная тем, что в моем пластиковом ведерке в форме тыквы болтаются всего четыре конфеты.

– Я без них не пойду, – надулась она.

– Ладно. Тогда оставайся здесь.

Я отвернулась. У меня вдруг начало зудеть лицо, и я почесала щеку. Под ногтями осталась оранжевая краска.

– Прости, Марлоу, – тихо сказал Сойер, присоединяясь ко мне. – Лучше поторопиться, если хочешь получить больше конфет.

– Я сама их найду!

Она ринулась сквозь высокие туи, высаженные вдоль ближайшего дома, и ее красная плюшевая спина исчезла из виду.

– Марлоу! – позвала я.

Мы побежали за ней, лавируя между деревьями. На улице стемнело, окна домов теперь светились ярче. На краткий миг я представила, что она исчезла. Что я нашла ее в лесу по чистой случайности, и она вернулась туда, откуда пришла.

Куда ты подевалась, Марлоу?

Я подпрыгнула от неожиданности, когда мимо с криками пронеслась еще одна группа охотников за сладостями.

– Где же она? – в панике спросила я.

– Вон там, под уличным фонарем! – закричал Оливер.

Я посмотрела в том направлении, куда он указывал. В квартале от нас у водосточной канавы сидела на корточках маленькая фигурка.

– Марлоу! Оставайся на месте. Жди нас!

Когда мы с ней поравнялись, я едва могла дышать. Она сидела неподвижно, сжавшись в комок.

– Нельзя так убегать!

– С тобой все хорошо? – спросил Сойер.

Не поднимая головы, она медленно встала, повернулась к нам и вытянула руки. Я пригляделась. В лунном свете блеснул темный клюв.

Мертвая ворона.

Марлоу поддерживала ладонью черную голову, безжизненно свисающую на один бок.

– Как думаете, ее можно спасти? – с мольбой спросила она, поднимая птицу выше.

– Положи ее туда, – велела я, указывая на водосточную канаву. – Сейчас же.

– Что это? – Оливер наклонился ближе и тут же отпрянул.

Марлоу с невозмутимым видом гладила перья.

– Она была еще жива.

– Марлоу… что случилось? – тихо спросила я.

– Я ее спасла. Видишь?

Сойер подошел ближе.

– Ты уверена, что она была жива?

Марлоу не ответила.

Я положила руку ей на плечо.

– Марлоу, мы не можем взять ее с собой. Понимаешь?

Она покачала головой.

– Марлоу, положи ее туда, где нашла, – приказала я.

Она сжимала ворону в руках, как будто могла ей чем-то помочь. Как будто таким образом могла ее приручить.

Остальные уже отвернулись, когда Марлоу опустилась на колени и положила птицу на землю. Только я видела, как она стиснула мертвое тельце трясущимися от напряжения руками.

Не знаю, что она чувствовала: горе или ярость. Как бы то ни было, и