— И чем он пахнет?

— Кожей на спирту.

Рябинин задумался основательно, представляя запах французского одеколона для мужчин. В последние годы вопросы одежды, молодежной музыки, жаргона, любви и вообще моды все чаще повергали его в грусть — мир ли сдурел, он ли отстал? Но вопрос задал о другом:

— Боря, а откуда кличка Шампур?

— Шашлыки обожает.

Тамара не смогла бы объяснить, почему не рассказала Саше о вызове в прокуратуру. Из-за его таинственной работы и жизни? Она до сих пор не знала, где его дом. Говорил, что квартира где-то в пригороде, иногда ночевал у нее…

Воскресным днем Тамара спала, чтобы вечером со свежими силами смотреть мексиканский телесериал. Точнее, не спала, а пребывала в состоянии мечты и дремы…

Было ей пятнадцать-шестнадцать-семнадцать… Потом было восемнадцать-девятнадцать… Двадцать три… И не было ни желания, ни цели. Делала все плохо и кое-как. Не потому, что ленива, а потому, что все из рук валилось. И бесконечные укоры: «Ну, о чем ты думаешь?» Никто не знал, и она сама не знала — цель жизни была, и смысл жизни был…

Она ждала.

Не любимого, не мужчину, не героя, не мужа… Ждала того, кто придет. И он пришел. С ней случилось что-то вроде шока. Вернее, летаргического сна; правда, работать в больнице она могла. А все остальное куда-то провалилось, и лишь возникало, чтобы разбудить. Например, этот телефонный звонок. Тамара схватила трубку; как эстафетную палочку.

— Томик, отгадай загадку. Какая разница между мужскими и женскими штанами?

— Не знаю.

— В мужские лезут ногами, в женские — руками.

Он смеялся долго и глухо.

— Томик, одевайся под серую мышку.

— В смысле…

— Чтобы, к примеру, мент на тебя смотрел и не видел. Неяркий прикид. Через полчаса жду у кафе «Голубой лотос».

— Это на углу?..

— Где кучкуются педики. Шуруй!

Тамара заметалась по квартире. День не солнечный, даже прохладный: темные брюки и серенький все закрывающий плащ. Туфли без каблуков, чтобы пониже ростом — как мышка… Взгляда не надо, поэтому яркий макияж ни к чему: слегка пудрой с витаминами из апельсинового сока. Мазок помады «Колор Риш». И шляпка, которая закрывает лоб и затемняет глаза…

Почему Саша не приехал за ней на машине? В кафе «Голубой лотос» Тамара никогда не была и даже мимо проходить не любила. Тут переминались жеманные молодые люди, пахнущие дамскими духами. Стоять здесь ей не хотелось, но и не пришлось — Саша подхватил ее под руку и повел к автобусной остановке.

— Держи пакет.

Чуть длиннее и шире батона, красный пластик, заклеенный скотчем. Она не спрашивала, что в нем, — усвоила оперативную работу. Страшновато-суровое Сашино лицо пресекало всякое любопытство. Голос стал глуше, белокаменный подбородок острее.

— Томик, доедешь до аэровокзала, войдешь и станешь под табло. Пакет держи на виду. Ровно в двенадцать подойдет господин европейского вида и спросит: «Мадам, меня ждете?» Ты кивни и отдай пакет, и все. Я тебя встречу.

Он подсадил ее в автобус. Тамара предпочитала любовные сериалы, но иногда смотрела и детективы. Американские. Там были сотрудники, офисы, автомобили, кофе… Правда, в полицейских участках. Саша же из российского уголовного розыска — без офиса с кофе…

В аэровокзале Тамара оказалась в половине двенадцатого. Она села в зале ожидания. Здесь всякий занят своим делом: читают, жуют, разговаривают… Человек произошел от обезьяны, которые любопытны до вертлявости. И вообще, все животные любопытны. И люди: без любопытства телевизора бы не изобрели. Что в этом пакете? Легкий, почти невесомый. Не коробка же конфет?

Она огляделась. Ее рука, управляемая уже не ею, а генетическим любопытством, отлепила скотч и вынула продолговатый пакет — белая плотная бумага, перетянута резинкой. Тамара сняла ее и развернула…

Сперва удивление, потом страх… То, что было у Саши в кейсе, то, что они унесли ночью с дачи. Страх-то почему? Не бомба, не змея… Тамара упаковала сверток и пошла к табло.

Ровно в двенадцать к ней подошел человек в кофейной шляпе, коричневой замшевой куртке, красном галстуке и ласково сказал:

— Майн Готт, фрау Томка!

Усики Гюнтера разъехались, поредели, отчего губа посветлела. От него пахло вином и одеколоном…

— Мой подарок есть хорошо?

— Очень хорошо, — видимо, она пискнула.

— Тот вечер надо повторить, да?

Тамара сунула сверток в его руки и пошла скоро, петляя меж пассажиров, было бы удобно, припустила бы бегом. Чего растревожилась: сотни людей передают посылки.

Саша ожидал на автобусной остановке. Он прижал ее к себе с такой силой, что все страхи как бы расплющились. От улыбки его острое лицо сделалось шире тарелки?

— Молодец, Томик.

Он протянул конверт.

— Что это?

— Пятьсот баксов заработала.

И поцеловал ее в щечку: от Александра пахло шашлыками.

Леденцов разглядывал лейтенанта Владимира Чадовича с угрюмым любопытством. Большие голубые глаза хороши для девицы, а не для оперативника. Да еще русые волосы колечками. Херувим. Говорят, вчера в дежурке он сосал эскимо. Видимо, один из тех, кто пришел работать в милицию, насмотревшись фильмов про телевизионных ментов.

— Докладывай, — буркнул Леденцов.

— Согласно заданию…

— Я знаю задание. Давай по существу.

— Гражданка Самоходчикова вышла из дому и переместилась к «Голубому лотосу»…

— Как это «переместилась»?

— На автобусе, товарищ майор. У кафе ее встретил мужчина лет тридцати, среднего роста, щуплого телосложения, который передал ей сверток. Со свертком Самоходчикова переместилась в аэровокзал…

— На автобусе?

— Так точно. Естественно, я переместился за ней.

— А парень?

— Остался. Мне же не раздвоиться, товарищ майор.

Все правильно. Чадович получил задание следить за женщиной. Не хватает людей, автомобилей, оргтехники, компьютеров… Ну, а фотоаппаратов? Щелкнуть бы этого парня. Не Шампур ли?

— В здании аэровокзала Самоходчикова стала под табло. Через некоторое время к ней подошел крупный, хорошо одетый мужчина. Она передала ему сверток и тут же ушла.

— А ты?

— За ней не пошел. Я рассудил, что ее адрес известен, она никуда не денется. И побежал за гражданином со свертком.

Леденцову хотелось спросить про его волосы: они такие в натуре или он их завивает? И вспомнил лейтенанта по фамилии Пе-редера: сперва он выкрасил волосы, потом потерял пистолет, затем его застукали в борделе… В конце концов ушел вышибалой в ночной клуб.

— Так, побежал за гражданином…

— Он на таможенный досмотр, на летное поле и улетел в Берлин.

— А ты?

— Товарищ майор, не имел же я права остановить иностранца и обыскать?

— Лейтенант, замначальника ГУВД, генерал Петельников, когда был простым опером, преследовал рецидивиста в аэропорту. У того билет, юркнул в самолет. Петельников переоделся в стюардессу, в палете принес ему