листок бумаги с иностранными буквами, а теперь такое щедрое предложение – это может означать все, что угодно! Конечно, самое мудрое – либо оставить все найденное себе, либо принять предложение и отправить все, кроме денег, в «Кроникл». Так или иначе, это безопасные варианты, но уж если везет, нужно выжимать максимум. Каждый игрок знает: когда ты вошел в полосу удачи, когда все, чего ни коснешься, приносит плоды, нужно рисковать на полную катушку, нужно сорвать куш, пока тебе улыбается капризная богиня. Фил вспомнил знакомых, которые поплатились за свою нерешительность, когда им улыбался случай, – тех, кто выигрывал доллары, когда мог выиграть тысячи, тех, кто обречен прожить ничтожную жизнь из-за недостатка смелости, кто не способен взойти вместе со своей звездой.

– А мне везет, – прошептал он кольцу в руке. – После долгой невезухи – столько удач за два дня.

Фил вернул кольцо в карман и прокрутил в памяти цепочку событий, которая стала причиной объявления. Всплыли два факта, что таились в подсознании: даже несмотря на весь ужас, визг был мелодичен, а опаляющие глаза очень красивы, пусть Фил и не представлял, какие у их обладательницы черты лица. Два важных элемента. Но вот вопрос: можно ли рассчитывать, что денежное вознаграждение покроет риск?

Допив кофе, Фил принял решение.

«Не знаю, что это за кутерьма, но пока останусь в ней – глядишь, и добуду чего-нибудь».

3

Схватка умов

Тем же утром в десять часов Фил позвонил в редакцию «Кроникл», сообщил ответившей ему девушке, что нашел сумочку, но не вернет никому, кроме владелицы, и отправился спать. В два часа он встал и оделся. Положил в сумочку кольцо вместе со всем остальным, за исключением денег, и пошел на кухню готовить завтрак. Обычно Фил куда-нибудь ходил поесть, но сегодня хотел быть уверенным, что не пропустил ни телефонного вызова, ни визита. Едва он покончил с едой, как позвонили в дверь.

– Мистер Труэкс?

Фил кивнул и предложил посетителю войти. Через порог переступил мужчина лет сорока, ростом с Фила, но тяжелее фунтов этак на двадцать пять. Тщательно ухоженный, в одежде европейского покроя, с тростью, висящей на руке.

Он с вежливой улыбкой принял приглашение сесть на стул и сказал:

– Отниму у вас лишь немного времени. Я по поводу сумочки. Из газеты мне сообщили, что вы ее нашли. – Его иностранное происхождение выдавал не какой-нибудь акцент, а тщательность произношения.

– Она ваша?

Пунцовые губы визитера разошлись в улыбке, обнажив два ряда ровных белых зубов.

– Моей племянницы, но я могу дать описание. Черная шелковая сумочка вот такого размера, – он показал маленькими точеными ладонями, – обшита серебром, в ней триста-четыреста долларов, золотой карандаш, кольцо… перстень с опалом, письмо на русском языке, принадлежности, чтобы пудриться и красить губы, без чего не представить сумочку молодой женщины. Возможно, носовой платок с ее инициалами на русском. Это то, что вы нашли?

– Может быть, мистер…

– Прошу прощения, сэр! – Посетитель протянул карточку. – Капалов, Борис Капалов.

Фил взял карточку и, чтобы собраться с мыслями, притворился, будто ее изучает. Не было уверенности, что стоит связываться с этим человеком. Весь облик мужчины: широкий лоб, скатывающийся от корней жестких черных волос и чуть выступающий над бровями; узкие, широко посаженные глаза холодного карего цвета; орлиный нос с четко очерченными ноздрями; крепкие, чересчур красные губы; твердая линия подбородка и тяжелые челюсти – свидетельствовал о натуре, способной и готовой постоять за себя в любой затее. И хотя Фил считал, что нет никого, кто бы сравнился с ним самим в хитрости, он понимал, что до сих пор его интриги ограничивались кругом кичливых игроков, мелких политиканов и тому подобной шушеры. Невелик опыт для игр с человеком, чей голос, внешность и самообладание выдавали обитателя более значительного и изощренного мира.

Конечно, если в самом начале добиться преимущества…

– Где была потеряна сумочка? – спросил Фил.

Русский остался безмятежен.

– Трудно сказать, – ответил он очень интеллигентным, музыкальным тоном. – Племянница была на танцах и перед возвращением к себе развезла нескольких друзей по домам. Сумочка могла выпасть из машины где-нибудь по дороге.

Фила так и подмывало сказать о драке на Вашингтон-стрит, но он подавил искушение. Не исключено, что там был и Капалов, но он, похоже, не узнал Фила. Сумочку мог найти и тот, кто проходил по улице позже. В надежде извлечь выгоду Фил решил максимально долго держать Капалова в сомнениях на этот счет; вдобавок он хотел отсрочить стычку, которую могли вызвать попытки припереть учтивого русского к стенке. От ожидания вреда не будет.

Капалов позволил себе оттенить свои манеры легким нетерпением:

– Так что с сумочкой?

– Вознаграждение – триста пятьдесят пять долларов? – спросил Фил.

Капалов печально вздохнул:

– Простите, что говорю это. Нелепость, конечно, но вы, наверное, знаете юных девиц. Моя племянница очень привязана к кольцу с опалом – да, безделица, стоит недорого. Но, обнаружив пропажу, она сразу же позвонила в газету и предложила эти деньги в качестве вознаграждения. Нелепость! За все, что было в сумочке, с лихвой бы хватило и ста долларов. Но раз уж предложение сделано, нам придется его выполнить.

Фил молча кивнул. Капалов лжет – никаких сомнений, – но он не из тех, кого можно открыто осудить. Фил заерзал и вдруг понял, что избегает смотреть гостю в глаза. Его захлестнула волна отвращения к себе. «Что же это я, – подумал он, – позволяю парню водить меня за нос в моем же доме только из-за его франтовского вида?» Он заглянул в карие глаза Капалова и небрежно спросил, стараясь своим лицом заядлого игрока в покер не выдавать, что у него на уме:

– А чем закончилась потасовка возле машин? Я так и не увидел.

– Я так рад, что вы это спросили! – выпалил Капалов, и его лицо озарилось облегчением. – Крайне рад! Теперь я готов принести извинения за мою детскую попытку обмануть. Видите ли, я не был уверен, что вы стали свидетелем этого прискорбного происшествия – вы могли найти сумочку позже, – хоть мне и сказали, что кто-то пытался вмешаться. У вас нет серьезных травм? – Его голос переполняла забота.

Ни растерянность, ни досада, ни осознание провала, бушевавшие в душе Фила, не отразились на его лице. Он постарался соответствовать безмятежности собеседника:

– Вовсе нет. Наутро слегка болела голова, но прошло через пару часов. Не стоит и речи.

– Превосходно! – воскликнул Капалов. – Превосходно! И хочу поблагодарить вас за стремление помочь моей племяннице, хотя, должен заверить, большое счастье, что вам это не удалось. Разумеется, мы – я и племянница – обязаны объясниться,