– Превосходно, Лестрейд, – смеясь, проговорил Холмс. – Вы потрясающе проницательны. Дайте-ка мне взглянуть на вашу записку. – Он без особой охоты взял листок, но вдруг жадно в него впился и удовлетворенно провозгласил: – Да, это действительно очень важный документ!

– Ага! Значит, вы со мной согласны?

– Документ чрезвычайно важный! Лестрейд, примите мои сердечные поздравления.

Преисполненный торжеством, Лестрейд вскочил с места и тоже склонился над листком.

– Как! – вскричал он в растерянности. – Да ведь вы изучаете не ту сторону записки!

– Напротив, именно ту.

– Какую ту? Вы не в своем уме! Записка набросана карандашом на обороте.

– А на лицевой стороне – обрывок счета из гостиницы, в высшей степени интересный.

– Что в нем такого? Я уже его просмотрел: «Окт. 4-го. Номер – 8 шиллингов. Завтрак – 2 шиллинга 6 пенсов. Коктейль – 1 шиллинг. Ланч – 2 шиллинга 6 пенсов. Стакан хереса – 8 пенсов». Решительно ничего интересного не вижу.

– Не видите – это верно. Тем не менее этот счет исключительно важен. Очень важна и сама записка – во всяком случае, инициалы, – так что еще раз поздравляю вас.

– Довольно терять время попусту! – Лестрейд выпрямился. – Я придерживаюсь правила: надо упорно работать, а не сидеть у огня и сплетать всякие хитроумные теории. До свидания, мистер Холмс! Посмотрим, кто первый распутает этот клубок.

Лестрейд собрал с пола мокрую одежду, запихал ее обратно в мешок и шагнул к двери.

– Позволю себе дать вам только одну подсказку, Лестрейд, – нарочито медленно произнес Холмс, прежде чем его соперник успел удалиться. – Так и быть, открою вам подлинную разгадку этого дела. Леди Сент-Саймон – миф. Этой личности на свете нет и отроду не было.

Лестрейд обернулся и окинул моего компаньона печальным взглядом. Потом обернулся ко мне, трижды постучал пальцем себе по лбу, выразительно покачал головой и торопливо удалился.

Едва только за ним закрылась дверь, как Холмс встал и надел пальто.

– Замечания этого малого в чем-то справедливы. Работать надо не только дома. Посему, Ватсон, должен ненадолго оставить вас с вашими газетами.

Шерлок Холмс покинул меня в начале шестого, но мое одиночество оказалось непродолжительным: не прошло и часа, как на пороге возник посыльный из гастрономии, держа громадную плоскую коробку. Явившийся с ним мальчик помог ее распаковать, и, к моему величайшему изумлению, на скромном обеденном столе нашего съемного жилья взору предстал холодный ужин, способный порадовать любого эпикурейца. Поданы были две пары вальдшнепов, фазан, пирог с pâté de foie gras[28] и несколько покрытых паутиной бутылок старого вина. Визитеры расставили эти яства и исчезли, подобно духам из арабских сказок, пояснив, что ужин оплачен, а им было велено доставить его по этому адресу.

К девяти вечера в комнату энергичной походкой вошел Шерлок Холмс. Лицо его сохраняло серьезность, но в глазах поблескивал огонек, заставивший меня увериться, что его предположения полностью оправдались.

– Итак, ужин подан! – воскликнул он, потирая руки.

– Вы, кажется, ждете гостей? Стол накрыт на пять персон.

– Да, похоже, кое-какая компания соберется. Удивительно, что до сих пор нет лорда Сент-Саймона… Ага! Не его ли это шаги на лестнице?

Действительно, в комнату чуть ли не влетел наш недавний посетитель, еще более судорожно раскачивая висевшее на цепочке пенсне. Его аристократическое лицо выражало крайнюю степень взволнованности.

– Итак, мой гонец до вас добрался? – спросил Холмс.

– Да, но должен признаться, что содержание вашей записки потрясло меня сверх всякой меры. Вполне ли достоверно то, что вы сообщили?

– Более чем.

Лорд Сент-Саймон рухнул в кресло и провел рукой по лбу.

– Что скажет герцог? – пробормотал он. – Что он скажет, когда услышит об унижении, которому подвергся один из членов нашего семейства?

– Вышла чистейшая случайность. Не вижу здесь ничего унизительного.

– А, вы смотрите с другой точки зрения!

– Я не вижу в происшедшем чьей-либо вины. Не представляю себе, каким образом леди могла поступить иначе, хотя действовала она слишком стремительно, и об этом остается только сожалеть. Но она выросла без матери, и в критическую минуту ей просто не с кем было посоветоваться.

– Это оскорбление, сэр, публичное оскорбление! – заявил лорд Сент-Саймон, барабаня пальцами по столу.

– Но вы должны принять во внимание, в какой сложной ситуации оказалась бедная девушка.

– Я не намерен ничего принимать во внимание. Меня втравили в позорную историю, и я просто взбешен.

– Кажется, звонят, – сказал Холмс. – Да-да, шаги на лестничной площадке. Что ж, лорд Сент-Саймон, если я не в силах убедить вас более снисходительно отнестись к происшествию, то, быть может, в этом преуспеет приглашенный мной адвокат. – Холмс распахнул дверь, и в комнату вошла девушка в сопровождении джентльмена. – Лорд Сент-Саймон, позвольте мне представить вас мистеру и миссис Фрэнсис Хэй Моултон. С миссис Моултон, полагаю, вы уже знакомы.

При виде новых гостей наш клиент вскочил с места и застыл, выпрямившись во весь рост. С глазами, опущенными долу, и рукой, заложенной за борт сюртука, он воплощал оскорбленное достоинство. Девушка порывисто шагнула ему навстречу и протянула руку, но лорд упорно не поднимал глаз. Вероятно, это был лучший способ сохранить непреклонность: как устоять перед этим умоляющим женским лицом!

– Вы сердитесь, Роберт, – проговорила девушка. – Я понимаю, на меня есть за что сердиться.

– Сделайте милость, избавьте меня от извинений, – горько бросил лорд Сент-Саймон.

– Я знаю, что гадко обошлась с вами: я должна была, прежде чем уйти, все вам объяснить. Но меня как будто оглушило; стоило мне увидеть Фрэнка, я попросту перестала понимать, что делаю и что говорю. Как я только не свалилась в обморок перед алтарем!

– Миссис Моултон, быть может, вы хотели бы, чтобы мы с моим другом покинули комнату на время вашего разговора с лордом Сент-Саймоном? – спросил Холмс.

– Если мне позволят вмешаться… – заговорил ее спутник. – Мы слишком уж напустили туману вокруг этой истории. Я за то, чтобы выложить наконец всю правду и Европе, и Америке.

Это был невысокий, крепко сбитый, загорелый молодой человек с острыми чертами лица, двигавшийся проворно и уверенно.

– Тогда я прямо сейчас и расскажу, как у нас все вышло, – перебила его миссис Моултон. – Мы познакомились с Фрэнком в восемьдесят первом году на прииске Маккуайра, близ Скалистых гор, где папа разрабатывал участок. Мы с Фрэнком были помолвлены, но тут папа наткнулся на залежи золота и нагреб деньжищ целую кучу, а участок Фрэнка все истощался и вконец иссяк. Чем богаче становился папа, тем беднее Фрэнк. В конце концов папа больше и