Вертолёты плавно опустились на бетон, звук турбин затих. Лопасти, провисая, продолжали вращаться, но вскоре остановились. Двери обеих машин открылись. Первым выпрыгнул Седой и помог выбираться гражданским.

Старший советник стоял в стороне, нервно курил, хотя уже знал, что спасли всех гражданских, что все парни целы и здоровы, и отделение мозамбикских солдат здорово помогло нашим ребятам выполнить поставленную задачу. Что взяли троих пленных и передали их мозамбикской армии.

Когда все выбрались из железных коробок, советник подошёл, отбросив недокуренную сигарету.

— Спасибо за спасённых людей! Сейчас всех накормят и домой… В смысле, в учебный центр… А вас, граждане, накормят и осмотрят врачи, а уж потом — по домам. Охрану мы усилили. Три дня отдыхаете и приступаете к служебным обязанностям. Ну а если кто решил покинуть страну — возражений не будет. Оформите всё у своего начальства, и вас незамедлительно отправят в Союз.

Спустя два часа вертушка несла группу и отделение мозамбикских солдат к учебному центру. Парни, сидя на скамейках, спали. Сержант смотрел на загадочных белых и улыбался — ведь завтра начнётся его путь к мечте, и он обязательно станет таким, как эти русские парни.

* * *

Сергей открыл глаза. Солнце поднялось, огненный шар мгновенно раскалил воздух. Посмотрев на часы, улыбнулся — до подъема еще десять минут. Встав, вышел на крыльцо. Седой сидел на ступеньке, прикрыв глаза и подставив лицо солнцу.

— Чего вскочил?

— Командир, так подъем скоро…

— Отдыхайте, сегодня выходной, — не открывая глаз, произнес Седой.

— Это как? Где подвох? — Сергей, улыбаясь, смотрел на командира.

Седой повернул голову и открыл один глаз.

— С чего ты так решил?

— За все время, как мы начали служить, выходных в командировках не было, да и на базе выходной — размытое понятие, при условии что мы не уехали домой.

— И ты решил, что если такого никогда не было, то и быть не может, — засмеялся Седой.

— Командир, у нас ведь как… Чуть расслабился — и влетел по полной.

— Серег, а ты расслабься, подвоха нет, — смеясь, Седой покачал головой.

Ровно в шесть ревун огласил округу о подъеме. Из домиков выбегали по пояс раздетые солдаты и строились. Парни тоже с голым торсом высыпали на крыльцо.

— Парни, у нас выходной, — улыбаясь, произнес Сергей.

— В смысле?

— В прямом, командир говорит, что можем нихрена не делать… — засмеялся Сергей.

— Так не бывает… Где собака зарыта? — с подозрением произнес кто-то из парней.

Группа смотрела на довольное лицо Седого.

— Отучились вы отдыхать, мужчины. Что делают простые советские граждане в выходной? — Седой посмотрел на ребят.

— Что, и пиво будет? — захохотал кто-то из ребят.

— Пиво не обещаю, но ром будет…

По дороге пробежали две колонны чернокожих бойцов и скрылись за воротами. Парни переглянулись…

— Командир, кубинцы тут, что — революцию устроили, пока нас не было? Этих ведь на утренний марш-бросок пинками только загонять…

— Кубинцы провели беседу после наших показательных выступлений. А Мишаня вчера в красках рассказал, как отважные советские «демоны» бились с полчищами бандитов и наемников. Авторитетно заявив, что он тоже обязательно станет таким, как мы.

— Видимо, действительно рассказал в красках, что даже этих недотеп офицеров пробрало, — улыбнулся Игорь.

— Так что сегодня отдыхаем, а завтра приступаем к обучению жаждущих знаний мозамбикских товарищей. Вчера вечером ко мне обратились офицеры и заверили, что подразделения готовы к обучению, и они выражают сожаление о потерянном времени. Единственная просьба, выраженная ими, — так это постепенно увеличивать нагрузку. И кстати, мы не интересовались, чем кормят солдат… — Седой замолчал и вздохнул. — Скажу я вам, это не еда.

— И как мы можем на это повлиять?

— Старший советник уже работает над этим вопросом. И, надеюсь, добьется установления правильного рациона по советскому образцу для спецподразделений, — Седой посмотрел на парней.

— Так чем нам заниматься, командир? — почесывая затылок, спросил кто-то из ребят.

— Для начала пробежать десять километров, потом душ и завтрак… — засмеялся Седой.

— Ну, вот и отдохнули… А говорил, подвоха нет, — хмыкнул Сергей.

— Так его и нет. Потом хоть весь день сидите на веранде, потягивая кофе.

— А ром?

— Будет ром, но не с утра же… — засмеялся Седой.

Выбежав с территории, парни строем бежали по саванне, поддерживая довольно высокий темп. Обогнали сильно растянувшиеся колонны солдат. Удаляясь, спинами чувствовали взгляды чернокожих парней. Пробежав круг в десять километров, вернулись в расположение, по очереди приняли душ и высыпали под навес крыльца. Первые солдаты только вбежали на территорию, остальные, сильно растянувшись, пылили по саванне. Отделение сержанта — единственное — бежало строем.

— Смотри, а Мишель действительно задался целью… — Сергей смотрел на солдат.

— Он парень толковый, понимает, что это его шанс изменить жизнь, — улыбнувшись, произнес Седой.

— Значит, надо помочь парню, глядишь — и офицером станет…

— Серег, что загадывать, жизнь покажет. Мы вот с тобой даже и представить не могли, что станем не дипломатами, — засмеялся Игорь.

— Да уж, жизнь иногда делает неожиданные повороты. Письмо отправил? — Сергей смотрел на друга.

— А сам?

— Пошли, передадим в штаб…

* * *

Вечером все собрались на веранде столовой. Кубинцы приветствовали ребят. Столы были уставлены всевозможными блюдами. Мария приготовила борщ. Кубинцы толкали речи в честь парней.

— Командир, они нас куда провожают? — тихо спросил Сергей.

— С чего ты взял? — Седой широко улыбался.

— После таких посиделок на Кубе они отправили нас уничтожать батальон, хоть и условно…

— Серега, расслабься, никто нас никуда не отправляет. Кубинцы радуются за нас. Ведь, чего греха таить, мы их ученики и вчера провели свою первую самостоятельную боевую операцию. До этого мы участвовали в кем-то подготовленных и, как говорится, не были первой скрипкой.

— Хорошо, ежели так… А то любят наши учителя всевозможные сюрпризы, — Сергей улыбнулся.

— Отдыхайте, расслабьтесь. Завтра будет новый день и новые заботы. Нам предстоит показать кубинцам, что они не только воспитали бойцов, но и учителей, — с теплотой произнес Седой.

Откуда-то появилась гитара, и вечер сразу стал другим. Песни, пусть даже на разных языках и не всегда понятные, сближают.

Солнце клонилось к закату, а потом быстро упало за горизонт — наступила непроглядная тьма. На веранде горели тусклые лампочки, лились звуки гитары, и высокий девичий голос добирался до самых глубин души. Разошлись далеко за полночь, к домику шли молча, каждый думал о своем.

Утро началось как обычно — с десятикилометрового кросса.