которых был шотландский граф [Маришаль]) потерялись в море, и два дня и ночи [адмирал] с тревогой искал Ее Светлость. И когда они не смогли найти ее, то укрылись в сорока милях от того места, где была она. На следующий день после того, как получили от нее вести, снова отправились в плавание, и, несмотря на то, что ветер оставался встречным и бушевал шторм, они продолжали лавировку два дня и ночи, пока не добрались до нее. Когда они туда прибыли, установился довольно хороший ветер, но они не могли выйти из гавани. Такой ветер сохранялся восемь дней.
Когда адмирал понял, что все против них, а еще и корабль дал течь, все присутствующие решили, что лучше Ее Светлости отправиться на берег и [временно] поселиться на вышеупомянутом [острове] Флеккерёй до тех пор, пока корабль не будет опять готов. Ее Светлость согласилась и провела две ночи в маленькой крестьянской лачуге… Восемь дней спустя они вышли оттуда в плавание и оставались в пути два дня и одну ночь. Но Господь опять ветром и погодой заставил их вернуться, и вновь они искали укрытие на Флеккерёй. Наконец Педер Мунк, датские послы и все знатные датчане постановили, что наиболее целесообразным будет взять курс на Данию, как только представится такая возможность»[333].
Шотландские представители запротестовали и предложили компромиссное решение – зазимовать вместе с королевской супругой в Норвегии, как бы на полпути домой. Датчане согласились, но сами поспешили в Копенгаген. У Флеккерёй эскадра разделилась. Для транспортировки шотландцев в Осло выделили три корабля – флагманский «Гидеон» (с Анной на борту), «Габриэль» (с графом Маришалем) и «Дуэн». В норвежскую столицу тоже добраться оказалось непросто – погода постоянно менялась. Путь занял более двух недель. В какой-то момент Анну высадили на берег, отправив по суше. После 50 дней скитаний замученная четырнадцатилетняя королева въехала в Осло только 25 октября.
Первые известия о проблемах с датским флотом начали поступать в Эдинбург после 15 сентября, когда пришел один из кораблей, оторвавшийся от эскадры Мунка. 24 сентября Яков объявил о проведении молебна за благополучие своей супруги. Тогда же появились тревожные слухи, что шторма и противные ветры для флота королевы неспроста, приметы указывали на дьявольские происки. Иные суда, кажется, продолжали курсировать между странами, а королеве не пройти. Английский посол Эшби докладывал Уолсингему в письме 24 сентября:
«Наступило 20 сентября, когда должна была состояться свадьба. Ветры были настолько сильными и противными, что можно предположить, что флот [королевы] был отброшен обратно в проливы у Норвегии, где буря слабее. Король, как истинный влюбленный, исполненный страстью и почти потерявший терпение из-за ветра и погоды, обеспокоен тем, что давно не имеет вестей о ее флоте, “и считает дни до прибытия своей возлюбленной и радости” (and thinketh everie daie a yere till he se his joye and love approche). При обычном ветре вполне хватило бы четырех дней пути из Норвегии»[334].
28 сентября Яков отправил в Данию посланца с письмами к Анне и графу Маришалю. От своего посла он потребовал немедленно привезти ему жену. Он назвал Маришаля «маленькой жирной свинкой» (My little fat pork), намекая на тучность графа, и осудил его нерешительность[335]. В письме супруге, составленном на безупречном французском, он выказал больше галантности, ссылаясь на страстное желание встречи и заботу о здоровье избранницы. Посланец застал Анну 4 октября у Флеккерёй. Ему указали на недуги молодой королевы, которая страдала морской болезнью и после недавней попытки плавания три дня не ела. Шотландцы предложили пересадить ее на легкое судно и быстро отвезти к мужу, но обеспокоенные своей репутацией датчане отказались – везти должны они. После нескольких дней совещаний стороны пришли к единому мнению: переход Северного моря следует отложить до весны[336].
Об этом 7 октября составили специальное послание к Якову, которое уже через три дня на одном из шотландских судов было доставлено королю. Со стороны ситуация казалась дикой. Шотландские корабли с почтой снуют сквозь шторма с невероятной скоростью, а датские с Анной не могут пересечь море. И это лучший и самый современный флот Северо-Восточной Европы, которым тогда восхищались даже в Англии. В 1586 г. Лондон посетила группа новых скоростных датских racing galleons, гордость короля Фредерика. Среди них был тот самый «Гидеон», который теперь не мог преодолеть шторм[337]. Островитянам было чем гордиться – их суда со стихией справлялись. Но короля тревожили не только экзистенциальные причины происходящего. Он оказался в странной матримониальной ситуации, когда брак заключен, но в другом правовом поле. Внутри страны на это смотрели косо. А если супруга умрет этой же зимой? А что, если поползут слухи о его неспособности ей помочь, трусости? Настоящий ли он мужчина? Мог разразиться скандал, если не восстание, и новый виток междоусобиц.
Ведь такое уже случалось. В далеком 1290 г. осенью семилетнюю шотландскую королеву Маргарет, обещанную английскому наследнику престола, везли из Норвегии, но она скончалась во время остановки на Оркнейских островах. Это вызвало жесточайший династический кризис: права на корону Шотландии предъявили сразу 14 кандидатов. Появлялись даже самозванки – якобы спасшаяся «Лже-Маргарет». Кроме того, последовало английское вторжение. Войны, среди которых те, что называют войной за независимость, продлились более 60 лет – до 1357 г. Никто не хотел повторения этого кошмара.
Довольно сдержанный в проявлении чувств, Яков решился на поступок, который станет чуть ли не единственным романтическим предприятием в его жизни. Он разыграл – разыграл ли? – страстное вожделение. Еще в июле, когда только шли переговоры о браке, обсуждалось приданое и вопрос об Оркнейских островах (который, кстати, так и остался нерешенным), датские посланники сообщили, что их принцесса влюблена в Якова. Именно Анна (Елизавета к тому времени уже мечтала о брауншвейгском герцоге). Более того, девушка настолько страдает, что, скорее всего, умрет, если свадьба по каким-то причинам не состоится… Например, если Яков будет настаивать на чрезмерном приданом. Она даже выучила французский, чтобы понимать будущего супруга. При датском дворе говорили на немецком, но полагали, что в Шотландии наиболее приемлем именно французский. Польщенный – и прижатый к стенке обстоятельствами – король позволил себя уговорить. Да, он возьмет в жены Анну. Они, кстати, имели представление о внешности друг друга – еще в 1586 г. поверенные обменялись портретами девятнадцатилетнего короля и одиннадцатилетней принцессы[338]. Теперь от доблестного рыцаря ждали эмоционального жеста, триумфа, романа, может быть, сказки. Яков вызов принял: он сам отправится в Норвегию за своей принцессой сквозь бушующие стихии. По этом случаю он написал два сонета с классическим сюжетом, а также несколько любовных поэм[339]. Прежде всего «Жалоба на встречные ветра, которые препятствуют королеве прибыть в Шотландию из Дании» (A complaint against the contrary Wyndes that hindered the Queene to com to
