– Уплатил за состязание?

– И не думал!

– Тогда, извини, никак не могу быть твоим партнером. Надо сначала внести плату.

– Нашел дурака – еще платить за это. За кого ты меня принимаешь? Я тебе не мещанин, а самурай. Где это видано, чтобы самурай платил самураю за поединок? Воин должен быть воином. Ну-ка, выходи на честной бой.

– Ну-у, нет, брат. Воин ты или не воин, мне все равно. Пока не внесешь платы, я биться с тобой не буду. Такое уж у нас здесь правило. Об этом и наклейка на улице гласит. Ты что же это? Заскочил сюда и не поглядел даже на нее? Ну и торопыга же ты, посмотрю я. Потрудись-ка, братец, выйти еще раз на улицу да прочесть наклейку, а потом уже поговорим и о поединке.

– Нечего мне глядеть, давно уже сорвал ее.

– Смотри ты, какой! Ну, значит, там висит новая – тем лучше! И буквы тебе знакомые, лучше поймешь.

Противник стоял в непринужденной позе, не проявляя ни малейшего намерения приступить к поединку.

– Трус! – с гневом крикнул Дзюзо. – Увидел, что шутки плохи, так сразу на попятный: заговорил о плате. Знаешь, небось, что настоящий боец не станет ничего платить, так нарочно отговариваешься!

– Ха-ха-ха-ха! Чем шарить в душе у другого, пошарь-ка лучше в своем кошельке. Жалко денег – можешь не платить. И я не буду состязаться, только и всего.

– Не говори ерунды.

– Какая же это ерунда? Ты подумай, я ведь жизнь на карту ставлю. Какой же мне толк бросать ее даром?

– Оставь говорить глупости. Раз я вышел сюда, я тоже ставлю свою жизнь, как и ты. Можешь рубить меня в любое незащищенное место.

– Ха-ха-ха-ха… Очень нужна мне твоя жизнь! Растянется здесь такая туша – плати еще потом за уборку. Нет уж, избавь.

– Что ни слово, то деньги! Да тебя к воинам и близко то подпускать нельзя. У тебя только деньги на уме.

– А как же проживешь без денег?

– Тогда нечего тебе и прозываться фехтовальщиком, не знающим равных. Сними-ка это название сегодня же.

– Обойдусь и без твоего совета. Вот хочу называть себя фехтовальщиком, не знающим равных, и буду. Кого мне стесняться.

– Не знаешь равных? Так давай попробуем. А там видно будет…

– А-а, надоел. Говорю тебе, кто не платит, с тем не состязаюсь.

– А я с места не сдвинусь, пока не выйдешь против меня. Подумаешь, боец! Со свиным рылом да в калашный ряд.

– Что-о?

– И еще хватает бесстыдства на виду у самого дворца сёгуна называть себя фехтовальщиком, не знающим разных. Вот негодяй!

– Да ты знаешь, что говоришь? Сию минуту снимайся отсюда, а то у меня расправа коротка…

– Говори, да не заговаривайся!

Дзюзо не успел закончить своих слов, как заметил, что что-то черное и длинное летит ему прямо в лоб.

– Ах, ты…

Дзюзо сделал скачок в сторону, и в тот же момент выхваченный на лету меч очутился крепко сжатым в его руке. Черный предмет бесцельно пролетел мимо и с тяжелым стуком упал на землю. Вместе с Дзюзо выхватил из ножен меч и его противник. Это движение произошло почти одновременно с тем, как был брошен железный веер. Фехтовальщик уже давно понял по фигуре Дзюзо, что перед ним стоит не простачок, от которого можно отмахнуться веером, а серьезный противник, с которым следует держать ухо востро.

Бойцы некоторое время стояли, смотря друг другу в глаза. Солнечные лучи, отражаясь от обнаженных клинков, стреляли ослепительными бликами.

Дзюзо, вглядываясь в линию рук соперника, державших меч, с удивлением почувствовал, что противник серьезнее, нежели он думал. Конечно, можно было с самого начала ожидать, что человек, позволявший выступать против себя с настоящим мечом, – фехтовальщик незаурядный, но все же действительность превзошла всякие ожидания. Кроме того, Дзюзо чувствовал, что нахальство и заносчивость противника вывели его из себя, и он в значительной степени утратил душевное равновесие, на что, по-видимому, противник и метил. Дзюзо подумал, что так нельзя. Он, не опуская меча, на мгновение закрыл глаза и, как всегда это делал в такие моменты, попробовал сосредоточить мысли на одном.

– Вот теперь хорошо!

Дзюзо снова раскрыл глаза, почувствовав, как по всему телу разливается какая-то необыкновенная сила, через руки передающаяся и мечу. Вот острие меча чуть дрогнуло. В тот же самый миг дрогнул конец клинка и у противника. Затем оба меча неподвижно замерли. Так же неподвижно стояли и противники. Казалось, что это смотрят друг на друга две массивные скалы. Дзюзо хотелось чем-нибудь возмутить эту неподвижность и, когда противник будет из нее выведен, обрушить на него молниеносный удар меча, но в позе противника не было ни одной щели, которой можно было бы воспользоваться. Из уст фехтовальщика уже не сыпались насмешливые высокомерные слова, которыми он только что награждал простодушных мещан. Лишь время от времени он издавал полный угрожающей силы возглас:

– Я-а!

Это была борьба двух сил духа, двух рангов фехтовального искусства. На лбах состязающихся выступил пот.

Но вот у противника стало понемногу учащаться дыхание. По-видимому, внутреннее напряжение у него достигло своего предела. Дзюзо эта борьба тоже стоила большого напряжения, но у него оставался еще достаточный запас сил. Он решил использовать его и начал понемногу надвигаться. Противник сделал полшага назад, затем еще и, теснимый Дзюзо, постепенно отступил в самый угол тростниковой загородки.

Зрители стояли, затаив дыхание. Несмотря на то, что мечи еще не были пущены в ход, а борьба противников велась лишь глазами, устремленными в упор друг на друга, это производило на зрителей еще более жуткое впечатление. Никто из них не смел даже кашлянуть. Взоры всех были прикованы к клинкам.

Когда фехтовальщик оказался совершенно прижатым к тростниковой загородке, случилось вдруг нечто неожиданное. Из передних рядов зрителей раздался чей-то возглас. Дзюзо не обратил на него никакого внимания. Он по-прежнему стоял, крепко сжав меч обеими руками, и выискивал слабое место у противника. Между тем шум в передних рядах рос и ширился. Дзюзо вдруг почувствовал, как вокруг его левой ноги обвился какой-то холодный шнур. Дзюзо вздрогнул и невольно перевел глаза на ногу. В тот же момент над его головой сверкнула и со свистом прорезала воздух белая молния. Дзюзо чуть пошатнулся, но успел, хотя и с трудом, удержать своим мечом меч противника. В следующий момент он с силой оттолкнул его. Мечи со звоном столкнулись два-три раза, после чего противники отскочили в разные стороны.

Левая нога причиняла Дзюзо беспокойство, но у него