Дон Альфонсо созвал на совет своих рыцарей. Военное ремесло он знал в совершенстве и теперь стремился нанести врагу как можно больший урон. Он ясно видел, что все преимущества на стороне противника, но надежда его не покидала. Он рыцарь-христианин, и он вверяет себя Господу Богу, который не попустит, чтобы погиб его верный слуга Альфонсо Кастильский.

И Господь сторицей вознаградил его веру. Дон Раймундес Арагонский внезапно умер в возрасте пятидесяти семи лет, будучи еще крепким мужчиной, одержав свои лучшие победы в Провансе. Господь поразил его в сердце, и король скончал дни свои, так и не успев навредить племяннику.

Сложное положение, в какое угодил дон Альфонсо, неожиданно выправилось. Наследник арагонского престола, семнадцатилетний инфант дон Педро, совсем не походил на своего отца. Дон Раймундес расширил пределы своего королевства, действуя как мудрый политик: он хитростью приобрел владения в Провансе, а военную силу применял только тогда, когда был уверен в победе; он безропотно смирял собственное самолюбие перед своими грандами, если так удобнее было вытряхнуть из них деньги или заставить служить себе. Юному дону Педро все это казалось уловками, недостойными рыцаря, напротив, в своем кастильском кузене он, подобно многим, видел идеал рыцаря-христианина. Можно было не опасаться, что он выступит в поход против дона Альфонсо.

«Сам Господь защищает меня!» – с ликованием объявил Альфонсо своей королеве. А Иегуде он хвастливо сказал: «Ну вот видишь! А ты еще сомневался!»

Донья Леонор молча улыбалась, глядя на его необузданное веселье. Ей всегда хотелось упрочить союз Кастилии с Арагоном, и хоть королева ни в коем случае не отступилась бы от притязаний Кастилии на сюзеренство, она всеми силами старалась сделать так, чтобы это не привело к новым раздорам.

От своего отца-короля, как и от своей матушки-королевы, донья Леонор унаследовала вполне достаточно политической мудрости, чтобы ясно понимать: сама по себе Кастилия никогда не станет такой же сильной державой, как Священная Римская империя, Английское королевство, Французское королевство. В былые времена Кастилия и Арагон уже объединялись, и тогда монарх, венчанный обеими коронами, с полным правом именовал себя императором всей Испании. Раздор между королями Раймундесом и Альфонсо крайне угнетал донью Леонор. Теперь она хотела положить конец этому спору и связать обе страны новыми, крепкими узами.

И средства к тому были. Донья Леонор, хоть и не подарила королю престолонаследника, была матерью трех инфант. Стало быть, тот, кто взял бы в жены старшую из них, тринадцатилетнюю Беренгарию[56], мог бы унаследовать кастильскую корону. Вполне естественной мыслью было обручить инфанту с наследником арагонского престола, чтобы в будущем обе короны увенчали главу одного властелина. До сих пор взаимная неприязнь королей Арагона и Кастилии препятствовала такому браку. Теперь все преграды устранены и ничто не мешает обручить инфанту с доном Педро. Этот юнец всегда восхищался королем Альфонсо, и его нетрудно будет подвигнуть к тому, чтобы он признал сюзеренные права тестя, тем более что кастильскую корону он все равно унаследует.

Дон Альфонсо вежливо, с чуть заметным нетерпением выслушал пространные рассуждения королевы.

– Очень дельно придумано, умница моя Леонор, – сказал он. – Но спешить нам некуда. Этот мальчик еще не посвящен в рыцари. Дяде Раймундесу не хотелось обращаться ко мне с подобной просьбой. Думаю, уместно будет пригласить сюда дона Педро, чтобы я собственнолично вручил ему меч и посвятил в рыцари. Остальное уладится само собой.

Порешив на том, королевская чета с большой свитой отбыла в Сарагосу на торжественные похороны дона Раймундеса.

Как и следовало ожидать, дон Педро, юный король, выказывал дону Альфонсо почтительное обожание. И с нескрываемым восторгом смотрел на донью Леонор. Она воплощала в себе идеал дамы, какую воспевают поэты, идеал недоступной красавицы, с высоты своего трона выслушивающей излияния рыцаря, который пылает к ней чистой любовью.

Донья Леонор прислушалась к совету дона Альфонсо и не стала торопить события. Она только в самых общих, расплывчатых словах упомянула, что им с доном Альфонсо приятно было бы упрочить союз с арагонским кузеном. В ее манере держаться было что-то дружески доверительное и в то же время чуточку материнское, так что молодой стройный принц сразу все понял – и покраснел до корней волос. Перед ним не только открывалась возможность породниться со столь прославленным рыцарем – в отдаленном будущем ему уже мерещилась императорская корона, корона объединенной Испании. Он поцеловал руку доньи Леонор и ответил:

– В целом свете нет такого поэта, о высокородная дама, который сумел бы воспеть мое счастье.

В остальном о государственных заботах предпочитали молчать, об отношениях между Кастилией и Арагоном тоже. Зато много разговоров было о посвящении дона Педро в рыцари. Ему исполнилось семнадцать лет – самый подходящий возраст. Будет во всех отношениях лучше, если посвящение состоится до коронации. Альфонсо предложил принцу, чтобы церемония опоясывания мечом прошла в Бургосе. Там он собственнолично посвятит его в рыцари, и празднество будет такое, какое приличествует двум самым могущественным владыкам Испании.

Дон Педро был счастлив принять приглашение.

В Бургосе спешно готовились к торжественному приему. Дон Альфонсо вызвал туда из Толедо весь свой придворный штат. Донья Леонор подала мысль, что не худо бы пригласить и детей эскривано. Король согласился, хоть и не без колебаний.

Когда в кастильо прибыл герольд, передавший приглашение короля всем троим представителям рода Ибн Эзров, Иегуда в душе возликовал. В сопровождении подобающей свиты, при полном параде отправился он вместе с детьми в Бургос.

Дон Гарсеран и еще один молодой рыцарь, состоявший при дворе доньи Леонор, долго водили по старому городу донью Ракель и ее брата. Юный Алазар, восприимчивый ко всему рыцарскому, с жадностью осматривал все, что осталось от Сида Кампеадора: его могилу, оружие и доспехи, боевое снаряжение его коня.

С еще бóльшим восторгом смотрел мальчик на приготовления к состязаниям. Уже были вывешены гербовые щиты рыцарей, вызвавшихся участвовать в большом турнире. Соревноваться собирались также стрелки из арбалета. Алазар, гордившийся своим превосходным арабским арбалетом, тут же решил принять участие в соревнованиях. С детским любопытством постоял он и у той ограды, за которой находились быки, предназначенные для боев.

Пир в честь дона Педро состоялся в королевском замке, в том кастильо, от которого произошло название страны Кастилии. Здание было старинное, строгое и несколько голое. Полы устлали мягкими коврами, лестницы усыпали розами. Стены были