– Ты жива! Ты ничего не повредила себе! Слава богу! Слава богу! – повторял он, чуть не рыдая от восторга и благодарности, что все обошлось благополучно. – Грейс, любимая жена моя! Что здесь произошло?

– Я шла к тебе, – не очень внятно отвечала полузадушенная объятиями Грейс. – Я хотела прийти точно в назначенный час, но немножко замешкалась и не успела выйти пораньше, поэтому побежала, и, к счастью, довольно быстро. Когда я уже проскочила дубки, меня кто-то сильно дернул сзади, послышался лязг железа, я не удержалась на ногах и упала. Я подумала, что меня сейчас убьют, и закричала от страха, но в ту же минуту поняла, что никого, кроме меня, здесь нет, а это захлопнулся капкан и схватил мою юбку. Я дергала ее, дергала, но не могла вырвать. Позвать отца? Но мне не хотелось бы, чтобы он знал пока о наших встречах. И я решила снять юбку, пойти навстречу тебе и рассказать, какая странная со мной приключилась история. Кое-как стащив с себя юбку, я вдруг услыхала чьи-то шаги. Я не была уверена, ты ли это, а предстать перед кем-нибудь чужим в таком виде мне было бы очень неприятно. И я спряталась.

– Тебя спасло только то, что ты бежала! Если бы шла обычным шагом, то одна твоя нога или даже обе были бы сломаны.

– Но ведь и ты мог попасть в этот ужасный капкан, – сказала Грейс, начиная понимать, какого страшного несчастья они так счастливо избежали. – О Эдрид! – воскликнула Грейс. – Чей-то добрый глаз охраняет нас сегодня. Мы должны быть благодарны судьбе.

– Ты моя, ты снова моя! – твердил Фитцпирс, прижимая крепче щеку жены к своей.

Грейс кротко ответила, что так, наверное, оно и есть.

– Я слышала, что ты говорил, когда думал, что со мной случилось несчастье, – продолжала она, застенчиво улыбнувшись. – И я знаю, что если человек так глубоко страдает из-за другого, то, значит, любит. Но как это страшилище могло здесь оказаться?

– Думаю, что его поставили против браконьеров.

Потрясенный происшедшим, Фитцпирс не смог устоять на ногах и опустился без сил на землю. И только слова Грейс, что хорошо бы извлечь из железных тисков юбку (тогда никто ни о чем не узнает), заставили его подняться.

Наступив ногами на пружины – Фитцпирс на одну, Грейс – на другую, оба с силой надавили вниз, вставили в открывшуюся щель полено, принесенное из стоявшей поблизости поленницы, и только тогда смогли вытащить юбку из зубастой пасти капкана. Юбка была точно изжевана и со множеством дырок, но, к счастью, полностью не порвалась, и Фитцпирс помог Грейс одеться. Когда привычный силуэт Грейс был таким образом восстановлен и они пошли от злосчастного места прочь, Грейс взяла Фитцпирса за руку, но он очень скоро внес исправление и обнял ее за талию.

Теперь, когда лед был так неожиданно сломан, Грейс перестала дичиться, и холодность ее как рукой сняло.

– Я позвала бы тебя домой, – сказала она Фитцпирсу, но отец ничего не знает о наших встречах и надо его подготовить.

– Конечно, конечно, дорогая. Но я бы и не принял приглашения. Я никогда больше не вернусь сюда не только ради моего, но и ради твоего блага. У меня ведь есть хорошие новости. С этим ужасным приключением все из головы вон. Я купил практику, точнее – стал совладельцем на половинных паях с одним доктором в Мидленде. И через неделю должен ехать туда на постоянное жительство. Восемь месяцев назад умерла моя тетка и оставила небольшой капитал. Я уже снял удобный меблированный домик, где мы будем жить, пока не купим свой.

Он подробно описал дом, место, где он расположен, окрестности и даже вид из окна, и Грейс всем этим очень заинтересовалась.

– А почему ты еще не поселился там? – спросила она.

– Я не могу уехать из Хинтока, не получив твоего согласия. Ведь ты поедешь со мной, Грейс? Поедешь, да? Сегодняшний вечер решил все?

Все сомнения Грейс рассеялись, и она не сказала Фитцпирсу «нет».

Они шли точно в тумане, не видя дороги, поглощенные событиями этого вечера, чудесным избавлением от опасности и радостным воссоединением. Грейс потеряла направление и поняла, где они находятся, только выйдя на маленькую поляну в самой чаще леса. Луна стояла почти над головой, и все вокруг было залито таинственным лунным светом. Вечер был очень теплый для середины мая и удивительно тихий, та пора, когда из лопнувших буковых почек вылезают большие мятые листья, нежные, как крылья бабочки. Со всех сторон висели ветви, опушенные такими листьями, как бы выстилая изнутри огромную зеленую вазу, на замшелом дне которой сидели Фитцпирс и Грейс.

На западе долго стояло зарево облаков, отражающих уходящий солнечный свет, отчего час казался не таким поздним. Грейс первая вспомнила о времени.

– Я должна идти домой, – сказала она, вскакивая на ноги.

И оба тотчас стали смотреть в сторону Хинтока. Фитцпирс взглянул на часы: лунный свет был так силен, что можно было различить стрелки.

– Боже мой! Я и не думал, что уже так поздно! – воскликнул Фитцпирс.

– А где мы находимся? – спросила Грейс.

– В двух милях от дома в направлении Шертона.

– Тогда иди скорее, Эдрид. Я дойду до дому одна, мне не страшно. Я хорошо знаю лес. Как приду, расскажу отцу, что мы решили. Я теперь очень жалею, что ничего не говорила ему о наших встречах. Он стареет и становится раздражительным, поэтому я и не рассказывала ему ничего. До свидания, Эдрид!

– Мне, видно, придется ночевать сегодня в «Эрл-ов-Уэссексе». На поезд я уже опоздал. Думаю, будет лучше, если ты пойдешь со мной.

– Отец будет беспокоиться. Он ведь думает, что я на минутку вышла в сад. Ему и в голову не придет, где я.

– Он догадается. Меня наверняка видел кто-нибудь из хинтокцев. А завтра я провожу тебя до самого дома.

– «Эрл-ов-Уэссекс» перестроен. Теперь там так неуютно и вечно полно народу.

– Если ты боишься, что нас увидят вместе, то я могу остановиться в «Трех бочках».

– Нет-нет, этого я не боюсь. Просто у меня с собой ничего нет – ни щетки, ни гребешка.

Глава XLVIII

Весь вечер Мелбери то и дело подходил к дверям и восклицал в недоумении:

– Куда могла запропаститься эта девчонка? Никогда еще не уходила из дому, не сказавшись. Пошла на огород за