— Но ведь и детей надо уважать, — сказала Тамара Павловна. — Подумайте сами, получилось нехорошо, уж очень неожиданно. Ломка всё-таки. Неуважительно получилось у вас с Володей. Обидели вы его.

— Неуважительно? — удивился отец. — Ну, знаете, это уж из области психологии… Тонкости какие-то!.. А я привык в жизни без психологии, попроще!

— Что же он — тупица? — спросил я.

Ответила не Тамара Павловна, а Александра Ивановна:

— Нет, вовсе нет. Просто этот отец никогда не задумывался над тем, что рядом с ним растет человек со своими мыслями и чувствами, со своей сложной и по-своему значительной жизнью. Он просто в это не входил и не входит. Вероятно, он любит сына. Возможно, что он так скоро женился во второй раз не только потому, что полюбил, но и для того, чтобы восстановить семью, дом, как это называют в таких случаях. Он любит порядок и точность. На работе его очень за это ценят. А вот в отношениях с детьми нужно еще что-то. Устинов-отец это пренебрежительно называет «психологией», а это можно, пожалуй, назвать чувством, вниманием. Еще проще — ребенка надо понимать! Он никогда не бил сына, даже не ругал, заботился о нем, но сыну с ним холодно. Если бы не Тамара Павловна, у этого отца сын так бы и не кончил школы. Что такие отцы знают о своих детях?

— Не следует преувеличивать мою роль в этом деле, — ответила Тамара Павловна. — Больше всего помогли товарищи Володи, его классный руководитель. Думаю, что с ним теперь всё в порядке, школу он окончит. Правда, медали он не получит. Да и не это важно. Меня интересует в данном случае больше всего то, о чем уже сказала Александра Ивановна. Вот мы говорим, что детей нужно не только любить, но и уважать. Это правильно. Но не в том ли проявляется наше уважение к ним, что мы должны стараться их лучше понять? Нельзя помочь ребенку, если не уважаешь его мыслей, его чувств. То, что нам кажется иногда незначительным, наивным, детским, для него самого очень важно, это его переживание!.. Как только мы забываем об этом обязательном уважении к ребенку, мы теряем и право требовать от него, мы рушим наши связи с ним. Правда, Володя уже большой…

— Большие, большие, — сказала Александра Ивановна, — у них только ноги длинные, а сами они — дети. Верно, бывает и так, что мы чересчур долго считаем их детьми. Это, конечно, хуже. Знавала я одного десятиклассника. Он читал Чернышевского, Добролюбова, спорил с товарищами о том, как будет выглядеть мир при коммунизме, был тайно влюблен и страдал, как он поведал своему товарищу, — «невыносимо». А говорили с ним дома исключительно о пустяках и преимущественно насмешливо-снисходительно. Но я знаю историю и совсем в другом роде…

История «в другом роде» была рассказана Александрой Ивановной уже совсем коротко. Ее подруга, работница завода «Красный треугольник», очень рано потеряла мужа, когда дочери было всего два года. Дочь росла, не помня отца, который постепенно уходил и из памяти матери. Бывает же так, что люди женятся, не испытывая большой любви. Три года совместной жизни не сблизили, а еще больше отдалили их. К чему бы это привело в дальнейшем, трудно сказать.

Отец Кати умер. Прошли годы. Мать и думать не хотела о новом замужестве, вся ушла в воспитание дочки. Но перед самой Великой Отечественной войной в дом к ним стал часто заходить мастер того же завода «Красный треугольник», хороший человек, к которому скоро привыкла и Катя, ставшая уже ученицей десятого класса. Но стоило Кате почувствовать, что этот человек, дядя Вася, серьезно увлечен ее матерью и, возможно, собирается на ней жениться, как Катя ожесточилась и против него и против матери. Дочь привыкла владеть матерью безраздельно, мать принадлежала ей, и только ей.

И Катя заявила матери:

— Или он, или я!

— Только ты, дочка, — покорно сказала мать.

И дядя Вася перестал бывать в их доме, — мать, должно быть, поговорила с ним…

Катя не хотела обращать внимания на то, что мать часто задумывается, грустит. Дочь была неумолима. Как это так, мать вдруг выйдет замуж?! На что это будет похоже?!

Катя была уверена, что в этом проявляется ее любовь к матери.

Началась война. Катя, окончившая к тому времени школу, поступила на курсы медсестер и ушла на фронт, — не уехала, а ушла, фронт был рядом. На фронте Катя полюбила командира батальона, вышла за него замуж, вместе с ним прошла дороги войны, дошла до Австрии. После победы Катя вместе с мужем приехала в Ленинград, повидаться с матерью. Радость, встречи не могла скрыть от повзрослевшей, прошедшей сквозь испытания войны дочери затаенную грусть матери, ее одиночество. Через несколько дней кончился отпуск мужа, подполковника, Катя уехала. Она звала мать с собой, но та не согласилась. Мать стояла на перроне, не спуская глаз с окна, в котором лицо Кати было видно как сквозь густой туман. Затем поезд тронулся, пошел быстрее…

— А ведь Катя должна была подумать, что она обездолила свою мать, — сказала Александра Ивановна. — Жестоко, эгоистично обездолила, запретив ей любить, не позволив выйти замуж. По какому праву? Наверное, сейчас поняла, жалеет об этом. Но уже ничего не вернуть, не исправить… И обидно, очень обидно…

Минуту молчали.

— Отец Володи видит свою любовь к сыну в том, что кормит его, одевает, заботится о доме, — сказала Тамара Павловна, как бы подводя итог своим размышлениям. — Но он не признаёт никакой своей зависимости от сына, но считает нужным его понять. По его словам — это психология, тонкости, блажь… А мать Кати, приятельница Александры Ивановны, умный и хороший человек, отдала свою судьбу в руки неразумной девочки, которая еще не в состоянии была решать и за себя, а тут решила за мать. Один не признавал никакой зависимости, а другая сама себя отдала в полную зависимость. Две крайности. А правда, как видно, в том, что между людьми существует взаимозависимость, между всеми людьми, а особенно между близкими… Ах, о чем тут говорить, — любовь родителей — это не самоотречение, не жертвенность, не отказ от себя. По что стоит такая родительская любовь, которая не идет дальше материальной заботы…

Тамара Павловна встала. Время было действительно позднее. Надо было расходиться.

МУЗЫКА И НАПИЛЬНИК

Брат и сестра, Геннадий и Лариса Вечер, поступили в школу в конце первой четверти. Отец их, офицер, служил где-то на юге и