Хлопнула дверь. Зашёл невысокий мужчина в синем спортивном костюме. Долго ходил по торговому залу, остановился перед прилавком с мужскими трусами. Щупал, безжалостно мял ценник.

– Почём?

– Сорок три, – продублировала ценник Ася.

– Мой размер есть?

«Выше крыши! Сорок четвёртый – неходовой. Накопилось штук тридцать».

Вытащила из коробки пять упаковок.

– Это чего? – удивился покупатель аккуратно разложенному товару.

– Цвета. Выбирайте.

– Примерочная где?

– Трусы нельзя мерить!

– Я без примерки не могу! – вскинулся он в благородном гневе.

Ася извинилась, стала складывать упаковки в стопочку.

Он быстро выцепил чёрные с мелкими звёздами.

– Мне такой расцветки пять штук!

– Только двое, – обернулась она в зал и обомлела.

Посреди помещения на одной ноге скакал человек с голым задом, второй ногой он пытался попасть в трусы. Спортивные брюки лежали на прилавке, рваная упаковка валялась на полу. Пока Ася задыхалась от возмущения, мужчина, покачивая откляченным задом, уже неловко тянул трусы вверх.

– Вы что творите? – наконец выдохнула она.

Мужчина вздрогнул, обернулся, предстал перед ней всей своей неделикатностью.

– Нельзя же!

Он по-детски заканючил:

– Ну как? Без примерки? – Стал сучить ножками, путаясь в желании «снять или надеть».

Именно в этот момент в зал вошёл Асин муж Руслан вместе с её дядей Геной.

– Что это? – муж кивнул на бесштанного.

– Трусы меряет, – пожаловалась Ася.

– Так нельзя же! – удивился Руслан.

– Так и я о том.

Покупатель молчал, не отрывая взгляда от дяди Гены, который испуганно прятал пистолет в карман брюк. Под тонкой тканью пистолет топорщился и выглядел ещё ужаснее, чем наяву.

«Значит, купили?» – поняла Ася. Честно говоря, не верила, что такое возможно. Руслан с дядей поехали в магазин «Охотник» за травматическим оружием. Неужели так просто? Там были какие-то проблемы с документами, но Ася не вникала в подробности.

– Брат, помощь нужна? – золотые зубы дяди Гены сверкнули блеском кинжала.

Покупатель стянул трусы, путаясь в спортивках, попытался прошмыгнуть мимо дяди Гены.

– А купить? Кто ж после тебя возьмёт? Может, ты сифилисный какой? – дядя Гена перегородил дорогу, потянулся к карману.

Покупатель, вздрогнув, рискнул перейти на обвинения:

– Живодёры! Дерут в три шкуры! А вон там дешевле.

– Что ж ты, уважаемый, там не брал?

– Там нельзя мерить, – признался мужчина, потом тонко вскрикнул и боком-боком проскользнул на выход мимо Руслана.

Руслан с дядей шептались у окна. Дядя пояснял, как «травматик» можно переделать в боевое оружие, удивлялся, что Руслан до сих пор до такого не додумался. Руслан шутливо отнекивался, напрягал мышцы, показывая, что больше верит в свои кулаки – так мочканёт, что любой сдохнет. Но это больше для хвастовства. Руслан умел договариваться. От прямых столкновений с бандитами уходил в тень, считая, что лучше потерять копейку, чем сгинуть.

В последние годы случился небывалый падёж удачливых предпринимателей. Можно было в местной газете завести отдельную похоронную колонку. Падёж перекинулся на семьи бизнесменов и их любовниц. Городской бизнес таял на глазах. То тут, то там пополз чёрный слушок о братках-бандитах из двадцать седьмого комплекса.

Пока Руслан с дядей шушукались, Ася ставила чайник, обслуживала редких покупателей. С решением они тянули, но Ася не особо расстраивалась. На молокозаводе приближался обед. Скоро база наполнится говорливыми тётушками. Ограниченные стенами завода, они охотливо сбегали на соседнюю оптовую базу, чтобы по пути насладиться летней погодой, солнечным светом, а заодно прикупить то новую косынку, то семена, то игрушку детям. Целыми днями на работе, нет времени даже прошвырнуться по магазинам. А женщине без магазина – всё равно что рыбаку без реки.

Белые халаты молочниц стелились по базе предутренним туманом, свежими заплатами сквозных помещений. За возможность получить скидки из карманов вытягивали пакеты со сметаной, кефиром, сливками. Женщины быстро выбирали товар, незаметно пропадали. Что ни говори, но работа отражается на характере людей. Работницы молокозавода, как топлёное молоко, томились теплом, солнцем, сытостью. После них утренняя серость настроения превращалась в радугу.

Обеденный перерыв быстро заканчивался. Вокруг колыхались остатки толпы, долетали редкие голоса – Ася почти ничего не разбирала, но смысл был понятен: обсуждают цвета и цены. К прилавку с пряжей подошла женщина, на плече которой болталась самовязаная сумка с тремя синими маками. С утра пятый раз уже заходила, и всё одно и то же: нагло ковырялась в товаре, щупала мотки, прижимала к щеке, лбу, искала конец нити, наматывала на палец, проверяла нить на разрыв. Рядом в грустном ожидании всегда торчала подруга. Когда нахалка потянула из нутра мотка скатанную нитку, Ася открыла рот, чтобы заступиться за товар; к счастью обеих, подруга дёрнула хозяйку сумки с синими маками на выход. Зал опустел.

Руслан с дядей сидели у окна и, глядя друг на друга, улыбались и обменивались короткими, только им понятными фразами. За то время, пока Ася общалась с покупателями, щёки дяди Гены налились румянцем, словно с зелёным чаем выпил несколько чашек солнечного тепла и света.

– Есть охота, – пожаловался Руслан, – от чая в животе бурчит.

– Рыбный пирог будешь?

Пока резала пирог, хлопнула дверь – вошли покупатели. Ася потянулась за полотенцем.

– Давай я обслужу, – подорвался дядя Гена, – с детства не торговал. Отец жестянщиком был, я сам тапки шил. Мин якши сотувчи (я хороший продавец).

Вскоре из зала раздался заливистый женский хохот. Дядя балагурил с отменным азартом. У прилавка толкались люди, что-то спрашивали, он мгновенно придумывал нужные слова. Наверное, его золотозубая улыбка привлекала больше внимания, чем товар.

– Ай, краса! Аллах с тобой! Забирай! Всё забирай… Даром отдаю. Чек? Оп! Будет чек. Пять чеков дам. Шестой женой ко мне пойдёшь. Фокус-покус… жёлтый носок с синей каёмкой… Ах, красавица, ты совсем дура или на вид только? На кой ляд тебе носки с каблуками?

Ася прислушалась.

– Сама карга старая…

– Будь ты проклят!

– Сейчас там стрельба начнётся, – пошутил Руслан. – Ты куда?

– Посмотрю.

– Нож оставь.

– Да, да, конечно.

– Ты это видела? Видела, да? – заметив Асю с Русланом, возопил дядя Гена.

Ася с Русланом переглянулись.

Всегда сдержанный, рафинированный дядя никогда не ругался, а тут его словно снесло лавиной.

– Носки с каблуками! – метался он вдоль прилавка.

– Холера тебя задери! – Словно гарцуя на коне, старушка рубила рукой, как шашкой.

– Да что б у тебя от таких слов на языке мех вырос! Да ты сама Баба-яга, зажарить тебя надо.

Ася, ни сном ни духом про носки с каблуками, попыталась оттеснить дядю, но его возмущение набирало обороты. Старушка профессионально выдавала шедевры мата, трёхэтажные тирады про жаб, кривое солнце, трёхвенцовое мужское достоинство. Культура ругани достигла апогея.

– Апа, – в какой-то миг восхитился дядя, – да за