И когда умер отец, Лия просто была собой. Макса все пытались подбодрить или дежурно пособолезновать. Только это не помогало, а лишь добавляло боли. Потому что ушел самый дорогой человек. Сначала мама, потом отец. Строгий, но добрый. Даже если это память облагородила образ. А Лия просто рассказывала истории, вытаскивала на прогулки и постоянно придумывала абсолютно бесполезные, но такие успокаивающие дела. Это не могло ничего поменять, но почему-то среди полного мрака дало силы. А еще Лия постоянно влюблялась в кого-то, максимально не подходящего. И, самое ужасное, в нее влюблялись в ответ.

– И в кого на этот раз? – спрашивал Макс. Эти обсуждения уже стали традицией.

Он знал о ее кринж-свиданиях, а она – о его. Обычно у них была дружеская ничья по количеству абсурда и неадекватности в жизни. «Даже тут дружба», – Макс начинал недолюбливать это слово. Вдруг он остановился. Лия, не заметив, врезалась ему в спину. Мгновение потребовалось, чтобы вернуть голосу прежний тон.

– А, это… ну, знаешь, после писателя, с которым мы, кстати, даже переписывались, и он хотел приехать…

– Хотел, только ты его напугала ядовитыми пауками и жуткими ценами, а еще… как ты там сказала?

– У нас порою идет очаровательный неминиатюрный град, и может отключиться вода. Вся. – Лия засмеялась.

Ей было почти неловко в тот раз. Тот парень был явно талантлив, умен, еще и, зараза, красив. И что совсем невероятно, кажется, она ему понравилась. Только…

– И зачем ты постоянно всех отталкиваешь? Мне не для себя, просто интересно.

– А, ну да. – Лия почувствовала ком в горле. – Ну, знаешь. Просто я обычно умалчиваю о матери. И там… о финансовом положении. А еще колледж… Просто это так глупо. Готовиться, готовиться, а потом не поступить, потому что, хм…

«Твои ближние, которым лучше было быть самыми дальними, в очередной раз превратили твою жизнь в ад. Подвели. А потом? А потом обвинили. Они же ничего не накопили, еще и твои деньги пропили». Мысли накатывали, обида разъедала изнутри, не давая покоя.

– Теперь ты знаешь, что им нельзя верить и что в нужный момент они могут только сделать хуже. И денег им не надо давать. Никогда.

– Но они же… М-да, тогда плохо получилось.

– Плохо получилось, когда они на тебя пытались оформить кредит. А что, если бы смогли? А когда сдали тебя непонятным типам на подработку?

– Ну да, внешне те были странненькими, но оказались прекрасными людьми.

– Они собирали трупы животных с трассы, да и смех был какой-то ненормальный. Я вообще не понял, как ты смогла это спокойно делать.

– Ну, мертвым уже все равно, а я трусливая, но не брезгливая, – философски рассудила Лия, не отходя от Макса. – А ты теплый. Но после темы про мертвых это так себе заявление, наверное.

– Да нормально. А ты прекращай всех видеть «прекрасными». Мир разный.

«Да, что ты говоришь?»

Макс аккуратно обнял девушку. Он не думал, просто захотел хоть как-то защитить от всего ужаса, творившегося в ее жизни.

– Кстати, я обязательно переведу за поездку.

– Забей. – Макс знал, что Лия всегда старалась не остаться в должниках. – Научись принимать подарки. Это нормально, когда другие хотят сделать тебе приятно.

– Легко сказать. Если все подарки, которые тебе дарят, потом подсчитают, а по итогу ты еще и должен за них, начинаешь иначе смотреть на тему «просто прими». И будем честны. Я же ничего не могу сделать в ответ.

– А ты и не должна. Ты же пытаешься всех вокруг сделать счастливыми, почему нельзя сделать счастливой и себя?

На обочине пустой дороги между мелким, словно картонным, городком и их родным городом застыла осень. Солнце запуталось в нитях перистых облаков. В вышине остался след от очередного самолета. Кто-то куда-то летал. Такие расстояния, с одной точки мира в другую. А нужно просто билет купить.

– Тебе не кажется, что ты просто не даешь никому шанса хотя бы приблизиться?

– Приблизиться зачем? Чтобы увидеть мою ситуацию и, чувствуя неловкость, свалить в закат? Потому что объективная реальность такая, хм, такая.

– Так сбежал только один, и это не значит, что все поступят так же. Я же рядом?

– А я его не осуждаю. Даже могу понять. Если мать твоей девушки орет в пьяном бреду, не узнавая никого вокруг, это весьма показательная ситуация. А еще рядом этот таракан, а не муж, даже до человека с трудом дотягивает. Знаешь, я ненавижу, когда советуют делать выводы о человеке по его семье.

– Я тоже.

– Вот вообще порой не показатель! Мы же, ну, мы не выбираем, где родиться и когда! – Лия заволновалась и начала тараторить, повторять слова, она ускорила шаг. – В конце концов мы…

– Иногда не можем ничего изменить? – Макс шел и говорил ровно.

Только сейчас, когда машина давно скрылась вдалеке, она вспомнила, что пакет с клеверами остался внутри.

– Кому-то привалит много-много удачи. – Девушка провела рукой по лицу.

– Опять из-за подводки глаза слезятся? – Макс уже знал все неумелые отговорки Лии.

– Наверное. – Она не красилась уже месяца два, но зачем-то кивнула.

«Спасибо, что всегда веришь моим словам. Еще и находишь за меня оправдание, видно же, что врать я не умею».

– И надолго ты уедешь? – вдруг спросила Лия.

– А что в твоем понимании долго?

– Ха, запомнил, что минута может быть долгой, а годы – быстрыми? Мало того, что слушаешь весь мой поток мыслей, так еще и запоминаешь?

– У меня нет привычки пропускать мимо ушей слова тех, кто мне дорог.

– Ой, фу.

– Прям очень сопливо?

– Ага.

Оба заулыбались. За время общения они даже смеяться стали похоже.

– Даже когда говорю что хочу?

– А бывает иначе?

Лия посмотрела в глаза Макса. Бывает, возникает такое чувство, которое не описать. Не дурацкие бабочки в животе, когда непонятно, влюбленность или страх перед чем-то опасным. А тепло. Спокойствие. Любовь.

– А давай, кто первый добежит?

– Ты же знаешь, я не участвую там, где не смогу победить. Поэтому давай, – лукаво улыбнувшись, сказала Лия. – Я профи в беге.

– А ты хоть раз попробуй не убегать. – Макс прислонился головой к голове Лии, а рукой вложил в ее карман пакетик с клевером. – А я уже все сделаю, чтобы быть рядом.

– Идет. Только фору дай.

– И сколько же?

– Три минуты.

«Одумаешься и уйдешь за это время».

Лия обернулась, обошла