региону открываются различные рынки, так что у господина Накано наступает жаркая пора. Сегодня на рынок утащили и Такэо. Даже Масаё, раз в пару-тройку дней заглядывающая к нам в гости, хотя была занята подготовкой к новой выставке кукол, открытие которой запланировано на начало ноября.
День выдался неожиданно прибыльный: несмотря на то, что покупали в основном всякие мелочи, сегодняшняя выручка составила более трехсот тысяч иен. Если шеф не успевает вернуться до закрытия, я обычно кладу выручку в кассу, закрываю магазин и несу ключи Масаё, но сегодня я, беспокоясь о сохранности довольно крупной выручки, осталась в магазине даже после закрытия.
Я вышла на улицу, закрыла ставни, вернулась в помещение через черный вход и закрылась на ключ изнутри. В дальней комнате, там, где мы обычно ставим нераспроданные котацу, сейчас стоял довольно большой чайный столик. Он, конечно, тоже продается, но пока мы им пользуемся во время обеденного перерыва.
– Не стесняйтесь проливать бульон – так столик станет даже лучше, более живым, что ли, – говорил про него господин Накано.
Я заварила себе чаю, выпила одну чашку, потом вторую, потом третью (чай заварился уже совсем слабо), а шефа все не было. Я позвонила ему и оставила на автоответчике сообщение, предупредив, что осталась в закрытом магазине, так что господину Накано по возвращении пришлось бы изо всех сил стучать в заднюю дверь, но я почему-то начала беспокоиться, что могла не услышать этот стук, а потому вышла во двор.
Грузовика на обычном месте не было. Я достала из своей тканевой сумки копию «чего-то типа романа» Сакико.
Я рассеянно посмотрела на одно из предложений. «Поначалу мой голос звучал высоко, но постепенно становился все ниже и глубже», – гласило оно. Кстати, с начала сентября шеф стал как-то реже «ходить в банк».
Зазвонил телефон. Размышляя, ответить или нет, я направилась к аппарату. Шагала я медленно, чтобы не упасть в темноте – свет в магазине был уже выключен.
Телефон трезвонил долго. Я добралась до него только тогда, когда сигнал повторялся уже в пятнадцатый раз, а звонивший все еще не бросил трубку.
Прежде чем я успела представиться, в трубке раздался голос:
– Это я.
– Кто? – переспросила я.
Голос помолчал. Я догадалась, что звонила Сакико.
– Господин Накано еще не вернулся, – сказала я как можно более равнодушно.
– Спасибо, – ответила Сакико. Помолчав, она продолжила: – Вы ведь Суганума, верно?
Вообще-то меня здесь редко называют по фамилии – пожалуй, этого не случалось с тех пор, как я начала подрабатывать в магазине, – но за последние два дня я услышала свою фамилию уже дважды.
– Верно.
– Вы, думаю, прочитали мои записи, не так ли? – с утвердительной интонацией сказала женщина.
– Да, – честно ответила я.
– И как?
– Очень круто, – сказала я, невольно подражая манере речи Такэо. Сакико хихикнула.
– Слушай, – вдруг сказала женщина таким тоном, словно мы две подруги, постоянно болтающие по телефону. – А тебе целлулоидные куклы не кажутся эротичными?
– Что? – переспросила я.
– Меня с детства возбуждали их суставы. Такие подвижные…
Я молчала, не в силах произнести ни звука. Сакико тоже больше ничего не сказала.
Через некоторое время я обнаружила, что звонок уже закончен, а сама я стою во мраке комнаты с телефонной трубкой в руке.
– Целлулоид, – пробормотала я.
Какое неудобное слово. «Лу» и «ло» рядом здорово сбивали.
Положив трубку на место, я вернулась в дальнюю комнату. Целлулоидных кукол у меня не было. Куклы в моем детстве были в основном виниловыми, и у них почему-то были сплошь иностранные имена – Дженни, Сара, Анна и все в таком духе.
Я снова взглянула на «роман» Сакико. На глаза попалось слово «киска». В этой сцене мужчина силой заставил героиню произнести это слово.
«Ну, на это вполне способен и шеф», – подумала я, убирая копию рукописи обратно в сумку.
Флюоресцентная лампа светила так ярко, что я невольно закрыла глаза рукой.
Глава 7
– Тут Сэйко Мацуда попалась, – сказал господин Накано.[28]
– Когда сделано? – поинтересовался Токидзо.
– Где-то в начале восьмидесятых, – ответил шеф, листая блокнот.
В блокноте, всегда лежащем у рабочего телефона, было написано рукой Такэо: «Сэйко, примерно восьмидесятые». Буквы были аккуратные – настолько, что малознакомый человек вряд ли бы догадался, что у него такой почерк.
– В общем, прикрепи фото и скинь мне по электронной почте, описание сам придумаю, – деловито сказал Токидзо.
Масаё за глаза называет его не иначе, как «великий журавль»: «журавль» – потому что худой, а «великий» – потому что вид он имеет самый царственный.
– Ходят слухи, что Токидзо закончил Гакусюин, – как-то по секрету шепотом сообщила мне сестра шефа.[29]
– Ого, Гакусюин, – рассеянно ответила я.
– Да, Гакусюин, – заговорщическим тоном подтвердила Масаё.
Возраст Токидзо просто не поддается определению: ему может быть как шестьдесят пять, так и уже за семьдесят, а то и вовсе под девяносто.
– Ну, он недавно признался, что получает пенсию, так что шестьдесят ему точно исполнилось, – сказала Масаё.
– Неужто ты к нему неровно дышишь? – спросил шеф.
– Что еще за намеки! – возмутилась женщина, сдвинув свои идеальные брови.
– Намеки? Ты ж сама стараешься узнать о нем как можно больше! Влюбилась небось?
– Ничего подобного! – отрезала Масаё, резко отвернувшись.
Подумав, что влюбленность тут ни при чем, я рассеянно взглянула на лицо женщины. Кожа ее была совершенно гладкой, даже без пушка. Я как-то спрашивала Масаё, не бреется ли она, но женщина ответила, что нет.
– У меня просто почти нет волос на теле. Не растут. Даже «там» почти ничего нет, – сказала тогда сестра шефа.
– Ого, – удивилась я, невольно подняв голову, но Масаё оставалась абсолютно спокойной. Лицо господина Накано выражало то же спокойствие. Нет, все-таки я их обоих не понимаю.
– Царапины, конечно, редкость для полноразмерных рекламных стендов и могут прибавить ему уникальности, но цену при продаже придется немного сбить.
– Купить подешевле – это, конечно, хорошо, но вот удастся ли его потом продать дороже…
Шеф и Токидзо обсуждали товары для интернет-аукциона, который сам Токидзо и проводит. В последнее время продажи «Магазина Накано» в интернете растут в прогрессии. Масаё настаивала, что не стоит оставлять такое серьезное дело на постороннего человека, и уговаривала брата научиться наконец пользоваться компьютером, но мужчина, полностью игнорируя увещевания сестры, спихнул все продажи в интернете Токидзо.
Такэо как-то рассказал мне, что хозяин аукциона приходится близким Сакико, а потому шеф вполне доверял ему работу с сайтом.
– Родственник Сакико, надо же. Какой, оказывается, у шефа узкий круг знакомств, – заметила я, на что Такэо, чуть подумав, ответил:
– У меня их еще меньше – вы да та самая умершая