В моем старом мире каждый новый проект начинался так — с чашки кофе и тихого планирования. Это было время, когда я мысленно проигрывал каждый этап: от первого реза до финальной полировки. Сейчас, в этом чужом теле и чужой квартире, этот простой ритуал стал мостом, соединяющим меня прошлого с собой настоящим. Он напоминал мне, что, несмотря на всю эту марвеловскую мишуру, в своей основе я остался прежним. Я — человек, который берет хаос материалов и превращает его в порядок вещей. И неважно, что я создаю — табуретку, бульбамёт или, возможно, однажды, что-то способное спасти мир. Процесс остается священным.

Еще раз окинув взглядом свой импровизированный верстак и прокрутив в голове следующие шаги, я решил не мудрствовать лукаво и начать по порядку. С дерева. С того, что было мне знакомо и близко. Если это поможет мне заработать оставшиеся 50 ОР, я буду несказанно рад. А все остальное пойдет в зачет для фарма на следующую прокрутку.

— Итак, что бы такого вырезать, чтобы система четко это интерпретировала как деревянную фигурку? И на каком именно этапе она зафиксирует готовность работы? — задался я вслух очевидным вопросом, взяв в руки небольшой, примерно с мой кулак, брусок липы.

Едва пальцы коснулись теплой, гладкой древесины, я почувствовал… облегчение. Глубокое, почти физическое. Легкий, сладковатый запах липы, ее податливая, однородная структура — все это было до боли знакомым, родным. Это было частью моего старого мира, осязаемым якорем в этом океане безумия. Не бумажные журавлики и не студенческие лекции. Настоящее дело.

Я взял в руки резец, и его деревянная рукоять легла в ладонь как влитая. На мгновение я закрыл глаза, и в памяти яркой вспышкой всплыл образ: я сижу на свежеструганном крыльце своего дома, летнее солнце греет спину. Рядом на корточках сидит соседский шестилетний мальчишка, Лёшка, и с немым восхищением смотрит, как из-под моих рук, из точно такого же липового бруска, появляется простенькая деревянная лошадка. Я помню, как протянул ее ему, и как его лицо озарила чистая, искренняя радость. Простой момент из жизни, которой у меня больше нет.

Боль от этой мысли была острой, как лезвие резца в моей руке. Я на секунду замер, глядя на деревянный брусок. Это будет не просто фигурка. Это призрак из прошлого, материализовавшееся воспоминание. И я вдруг подумал, а что, если система считывает не только сложность и материалы. Что, если она считывает и эмоциональный вклад? Намерение? Ведь та лошадка для Лёшки была не просто поделкой. В неё была вложена толика тепла, желание порадовать ребенка, частичка души. А что я вкладываю сейчас? Холодный расчет. Жажду ОР. Я — ремесленник на сделке с дьяволом, и моя работа — лишь валюта. Интересно, оценит ли система разницу? Если я вырежу эту фигурку с той же теплотой, что и ту лошадку, получу ли я больше очков? Или для бездушного механизма все это — лишь переменные в формуле? Я усмехнулся. Пытаться обмануть или разжалобить вселенский артефакт — глупость. Но я все равно буду стараться вложить в плавные изгибы фигурки не только мастерство, но и то самое чувство тихой радости от созидания. Просто для себя.

Ладно, отставить сантименты! Есть задача. Деревянные фигурки. Несмотря на то что я никогда не считал себя скульптором, за годы работы с деревом руку я набил. Особенно хорошо у меня почему-то получались зайцы. Простая, узнаваемая форма. Решив не изобретать велосипед, я принялся за кропотливую работу, включив на ноутбуке фоном новостной канал. Стружка ложилась на стол ровными, ароматными завитками, резец пел свою тихую, успокаивающую песню, и я почти забыл, где нахожусь и зачем все это делаю. Я просто работал. И это было прекрасно.

— …а тем временем, представители компании «Damage Control» сообщают, что работы по ликвидации последствий недавнего инцидента в Бронксе будут завершены к пятнице. Мэрия вновь призывает граждан не приближаться к оцепленным кварталам…

Я хмыкнул, не отрываясь от работы. «Инцидент». Какое красивое, стерильное слово для очередной потасовки между каким-нибудь Халком и Мерзостью, разнесшей в щебень пару городских кварталов.

— …а мы переходим к главным новостям науки. Стало известно, что гениальный ученый, доктор Отто Октавиус, через месяц, 14 октября, проведет закрытую презентацию для инвесторов. Предположительно, на ней он впервые представит прототип своих нейроинтерфейсных манипуляторов, которые, по слухам, могут совершить настоящий прорыв в целом ряде областей, от хирургии до строительства!

На этом моменте моя рука дрогнула, и резец срезал слишком большую щепку с уха будущего зайца. Черт. Октавиус. Еще один гений, который вот-вот свернет не на ту дорожку. Календарь в моей голове щелкнул. Значит, события только начинают раскручиваться. Я аккуратно подправил форму, чуть изменив положение головы зайчика, чтобы скрыть дефект. Под тяжелые думы о том, что мир медленно, но верно идет по наклонной, я довел работу до конца. Последний штрих наждачкой, и вот он — гладкий, приятный на ощупь деревянный зверек. На все про все ушло примерно полчаса. Поставив его на стол, я с замиранием сердца получил системное уведомление:

[Создана простая деревянная фигурка. Сложность: Минимальная. Получено +5 ОР!]

Есть! За полчаса ненапряжной, почти медитативной работы я получил в пять раз больше ОР, чем за одного бумажного журавлика! Система ценила настоящее мастерство, пусть и в таком простом проявлении. Это не просто радовало, это давало надежду. Я начинал понимать правила этой игры.

Взяв в руки другой брусок, я снова принялся вырезать зайчика, стараясь сделать его точной копией первого. Но в этот раз я мысленно транслировал системе: «Работа не закончена, пока я не покрою его лаком». Система молчала. Даже когда вторая фигурка была полностью готова и отшлифована, уведомления не было. Но стоило мне кисточкой нанести тонкий слой лака и поставить зайца сохнуть на листе бумаги, как тут же пришел результат.

[Создана простая лакированная деревянная фигурка. Сложность: Минимальная. Получено +6 ОР!]

+1 халявный ОР! Только за то, что я потратил лишнюю минуту на финишную обработку! Моя теория подтвердилась. Чем более многосоставной и завершенной является работа, даже если дополнительные