заявил бы, что мы имеем дело с дамой, имеющей в характере своём исключительное снобство. И уж точно добавил бы, что барышня та – презренная грымза, которую трижды оставил на произвол судьбы её нелюбимый муженёк. Живущие в Онфосте привыкли к её ворчаниям, а вот приезжие, каких здесь почти не бывало, слышали лишь отвратительное карканье рогатой, желтоглазой вороны.
— Внимание! Внимание! И ещё раз внимание! Если вы проигнорируете очередное ежечасовое обращение, то вас, скорее всего, найдут где-нибудь с разбитой головой в каком-нибудь овраге, а может и не найдут вовсе. Красный уровень погоды в Онфосте ожидается в ближайшие пять часов! Будьте осторожны, бдительны, но мне на вас плевать, я просто зарабатываю деньги.
За час до прихода Тумана, жуткого погодного явления, продавцы складывали огромные прилавки и товары внутри до размера чемодана на колёсиках и отправлялись по домам, предварительно закупившись едой и необходимыми вещами, потому что никто не знал, сколько продлится надоевшая всем без исключения погодная аномалия.
Томас Гринбейл раздражённо хмыкнул, смерив недовольным взглядом едва держащиеся на стенах громкоговорители. Каждый раз, когда мальчишка слышал те бессмысленные предупреждения, он вспоминал о тех, кому подобные каркающие обращения не помогли.
На большой металлической доске посреди Площади и рынка после ухода Тумана вывешивали огромный плотный металлический лист, на котором любой человек мог записать имя пропавшего родственника в определённое окошко. Это место играло роль некого мемориала, куда приходили, чтобы скорбеть о потерях. Странно, но пропавшим шипящие фразочки рупорной дамочки не пригодились от слова "совсем".
А самое важное заключалось в том, что с каждым новым кругом становилось всё хуже и хуже, потому что число жертв, исчезнувших в Тумане, повышалось иногда на малюсенькие циферки, иногда в разы. Ужасно, омерзительно и крайне неприятно; в воздухе, в дни погодной аномалии, вместе с влажностью и дымчатой субстанцией царила и тревога за близких. Вы только представьте: (вы) ребёнок тринадцати-четырнадцати кругов, с нетерпением ждёте, когда домой зайдут ваши любимые родители, а оказывается, злой босс Мистер Хорибл (предположим, мама и папа работают в одном и том же злополучном и сыром месте) задержал их на работе и заставил доделывать важный отчёт под страхом либо увольнения, либо повешенья (на выбор). И вот Мистер и Миссис Ступ попадают в таинственную дымку и испаряются навсегда... Хотя, возможно, им захотелось развлечься в ближайшем трактире или пабе, а возможно и нет. Или, например скучная и серая под цвет обоев, пропитанных пылью и плесенью, женщина в отставке (также вы) посылает "дорогого" муженька, страдающего непереносимостью мокрых мест, в книжную лавку "Всë о червях и стеллажах", расположенную в другом конце города, и совершенно случайно забывает о предупреждениях о "Красном уровне погоды". Естественно, бедный-пребедный Господин Пур не добирался обратно живым и... попросту испарялся. А далее следовали слезливые соболезнования, похороны с пустой могилой, тяжёлое бремя вдовы. Или нет, не всегда всё происходило именно так! Изредка после подобных несчастных происшествий, именно таких, как в случае с выпавшей на долю старика Пура бедой, "убитая горем" старушка (вы) устраивала чаепитие для всех своих подруг и отмечала долгожданный день освобождения, а после "поминок" отправлялась в салон красоты и антистарости со слоганом "Вам 75, и вы всё ещё живы? Настало время перемен! После ногтевой терапии и пятидневного массажа с постоянным обмазыванием волшебным кремом, вы с лёгкостью сбросите привычную змеиную кожу!", где тратила сбережения мужа, хранившиеся на вдвойне чёрный день.
Шёл очередной скоротечный круг, а именно шестьсот тридцать восьмой – один из наиболее мерзких за последнее время. Возможно, всеобщее уныние царило в городах благодаря цифрам. Цифры – точный ежекруговой отсчёт о примерных жертвах Тумана, составленный благодаря скорбительным табличкам и, конечно же, слухам. Куда же без них в современном мире? Слухи, сплетни и враньё – всё то, на чëм держится внутреннее равновесие горожан. Сплетни помогают сохранить душевное спокойствие, позволяют отыскать тему для зашедшего в глухой тупик разговора, приносят неповторимые ощущения, называемые счастьем, если вдруг ваша драгоценная подруга Мисс Фрик, поистине икона современной моды, покрывается неизлечимыми фиолетовыми прыщами, похожими на миниатюрные виноградинки, или падает с балкона и вместе с этим ломает себе хребет.
Потери и вправду оказались огромными, по данным газеты "Мелкая Шушера" число исчезнувших превысило отметку в четыре сотни человек. Пугающие цифры, не правда ли? Особенно, когда среди пропавших появляется кто-то из знакомых или родни. По словам нынешней главы Короны, Властителя Норша, прекрасного и благородного, постоянные потери нанесли мощнейший удар по экономике, принеся многим известным предприятиям непоправимый ущерб и потерю средств. Однако если чуток подумать, то можно было собрать объёмную кучку из неравнодушных и отправиться на поиски заплутавших, но никто ничего принимать не решался.
Также не радовали и новости по поводу погоды. Если около десяти кругов назад Туман ожидался единожды в полторы недели, то сейчас его приход сократился до трёх дней. Что ж, поговорили о Тумане и хватит. Перейдём же к истории, рассказывающей нам о...
С ближайших, невероятно приятных, притягивающих взгляд прохожего розовых деревьев, качающихся на заключительно-осеннем ветру и долгое время растущих на редких каменных клумбах в форме полукруга, что расположились по бокам от Площади Свободы и как бы ограждали домашний уют от проблем "наружного", отбратно-синонимичного-от-слова-горячее-кофе-с-корицей занятого мира, разлетались нежные пушинки. Мягкие светло-красные листья в форме размазанной по плитке мощеной мостовой чернильной капли лениво отсоединялись от кривоватых веточек и, кружась в невероятном воздушном вальсе, касались земли, где их тут же либо хватали грязные детские ручонки, либо силой заталкивали в полные их братьев, сестёр и прочего мусора холщовые мешки местные хмурые дворники.
По громыхающей Площади оптимистично подпрыгивал чудный и одновременно с этим чудной мальчик на вид кругов тринадцати-четырнадцати, а то и пятнадцати. Мальчик тот, по меркам окружающих, выглядел в меру привлекательным, однако несносность его позволяла пропускать красоту мимо глаз. Курчавый, с золотистыми локонами средней длины, с типичным бледным лицом исключительно онфостского оттенка, с не сломанным носом, глазами морского тона и миловидной улыбкой. Самый типичный тип из всех, что я видел, возможно, он ничем не отличается и от вас, ведь Томас Гринбейл не считался кем-то поистине великим и уважаемым, какими кажутся герои подпольных дамских романов. Носил Томас ничем не выделяющееся чёрное пальто, коричневатые школьные брюки, которые подросток надевал при любом удобном случае, чёрные, потёртые мужские туфли.
Во внешнем правом кармане пальто лежала недавно полученная от близкого человека конфета, а во внутреннем слева царила пустота и сильнейшее нежелание взрослеть. Тринадцать кругов – какая пугающая отметка, означавшая только одно –
