— Всегда найдётся кто-то сильнее тебя, — задумчиво проговорил некромантишка.

— Хм… Может и так, Мара ведь все равно сильнее меня. Выходит, и твои родители сильнее тебя?

— Нет… Если бы были сильнее, я бы не смог их убить.

— Настолько жить не давали? — сочувственно взглянула на него Ягда.

— Не совсем… — он отвел затуманенный взор к окну. — Это было случайно…

— Как же это случайно можно родителей умертвить?

— Это довольно долгая история…

— Неужто ты куда-то торопишься?

Сэви тихо фыркнул.

— Тогда кушай, а я расскажу. Надеюсь, история про убийство тебе аппетит не подпортит?

— Только разожжет, — ведьма показательно вновь взялась за многострадальную похлебку и стала ложка за ложкой ее за обе щеки уминать. Она хоть и остыла, но все равно осталась вкусной.

— Что ж… Я из такой семьи…

— Непростой, знатной… Репутация семьи имеет большое значение… Вся пятнает репутацию… — передразнила его Ягда, даже интонацию припомнив.

— В общем, так и есть, — хмыкнул Скелетообразный. — У меня с детства были обязанности, которые было необходимо исполнять. Родители контролировали каждый шаг, а когда проснулась магия, стали меня вдвойне опекать. Не знаю, была это забота или желание блеснуть детьми в высшем свете. Там, откуда я родом, магия была редкостью и ее опасались, но в то же время с ней приходилось считаться. И из-за нее все пошло наперекосяк. Отец захотел, чтобы я стал его прямым наследником вместо моего брата. Все доходы, имения и дела должны были перейти ко мне. Для брата это было позором, клеймом — никчемный старший сын, который не обладал выдающимися способностями… Хотя он был вполне развит для своего возраста, но этого было недостаточно. Для меня же это было настоящей каторгой. Каждый день я должен был следовать по особому распорядку, где буквально каждая минута была расписана. Я уставал на уроках, я не мог поднять меч на фехтование, я терялся, когда меня спрашивали… Я был таким же обычным ребенком, как мой брат, и единственная разница между нами — магия. Я постоянно просил отца сделать мне поблажку, сменить распорядок и дать хотя бы день отдыха, но он всегда отказывал. Считал, что это должно меня закалить, но я только терял самого себя.

Ягда слушала с замиранием сердца, отчего-то она расчувствовалась, хоть и не знала, какого жить под таким строгим надзором. Она всегда была вольной, вести себя как хотела, не спрашивать разрешения… Для нее чуждо следовать уставу и правилам, да никто и не заставлял. Ведьма сама не заметила, как накрыла своей ладонью руку Сэви, который продолжал свой рассказ.

— В один такой день отец лично занимался со мной фехтованием. Это длилось несколько часов. У меня тряслись ноги и руки. Я просил его прекратить, дать время отдохнуть, но он был непреклонен. За каждую просьбу он избивал меня тупой стороной меча. Я уже едва стоял на ногах. Мать не выдержала и решила вмешаться, хотя крайне редко так делала. Последнее, что я помню — пощёчина и жестокий голос отца, который велит ей не вмешиваться. Дальше все как в тумане. Очнувшись, я обнаружил два изуродованных тела рядом с собой. И брата, который был белее снега. Он просил меня его не трогать, но я почти не разбирал слова…

— И ты его тоже…

— Нет. Я и сам испугался, но он быстрее пришёл в себя. Мы избавились от тел. Для всех наши родители пропали без вести. Их уже давно все для себя похоронили.

Я думал, что мой брат будет наследником, но отец успел изменить завещание на меня и заверил его у своих приближенных.

— И как он отреагировал?

— Никак. Мы же уже знали заранее о воле отца. К тому же все отходили от их гибели. К моему удивлению, он взял на себя мое воспитание и многие обязанности, но не пытался оспорить право наследования…

— Выходит, и впрямь случайно грохнул. Жалеешь об этом?

— Не знаю…

Глава 25. Вот такие пирож… снежки (часть 1)

— И надо тебе в такую холодрыгу тренироваться…

Зима уже распустилась во всей своей красе. Белоснежные кружева украшали деревья, а застывшие крошечные льдинки сверкали в лучах солнца невиданным сиянием. Лес утопал в снегу, он пышной периной возвышался на каждой веточке, словно оперение дивной птицы из неведомой страны… Куда ни посмотри — везде белесые просторы.

Ягда набрала в легкие морозного воздуха. Свежо, красиво, да только холод до костей пробирал. Теплой одежонки у нее немного было, вот она и куталась в шерстяные платки да тяжелую свиту.

— Ведьмочка, если холодно, лучше иди домой.

Сэви по обычаю свои тренировки не пропускал. Даже в суровую зиму выходил с мечом на поляну. А Ягда первое время по привычке пыталась с деревца следить, да только чуть причинное место себе не отморозила. Вот и пришлось с него слазить под хохот некроманта.

— Неохота…

— А если простудишься?

Ведьма фыркнула. Еще ни разу она человеческой хворью не болела. Одно дело от заклинания страдать (причем от своего же), а любой другой недуг девушка была способна магией излечить. Сэви лишь покачал головой и вернулся к своему занятию.

Ягда тоже решила времени даром не терять, да к своему занятию вернулась — любованием человеч… некромантишки. Вот только теперь, к великому разочарованию ведьмы, он теперь в теплой одежонке упражнялся. Ягда не сдержала разочарованного вздоха. Зима все же никого не щадит.

На ведьму нахлынули воспоминания прошлого. Хоть и начало суровой поры она тяжело переносила, но все остальное время было наполнено весельем. С Мирославой и Ратибором они на замёрзшем озере катались, в сугробах валялись да устраивали снежные бои не на жизнь, а на смерть. И только Добран на них как на умалишенных смотрел и посмеивался, пряча улыбку за пёстрыми крыльями.

— Скелетообразный, хочешь подсоблю? — ей уже осточертело живым изваянием стоять, да и мороз начинал кусаться. Пришло время размяться.

— Как?

— Защищайся!

Ягда кинула в него снежок. Сэви быстро сообразил да его мечом разрубил. Но ведьму это только раззадорило. Она с небывалой прытью обжигающий снег в голые руки брала, да в свою цель бросала.

Некромантишка усмехнулся и стал быстрее мечом орудовать. В какой-то момент тот полетел в сторону, и он с детским восторгом взял снег, да ввел ответный «огонь» на ведьму. Так они и носились по поляне, покуда силы не иссякли.

Разгоряченная Ягда рухнула в сугроб. Она понять не могла, как ей вообще могло быть холодно. Сейчас снег был настоящим