Томпсон… Фамилия, еще недавно вызывавшая лишь фантомные боли от школьных тумаков и застарелые комплексы, теперь ассоциировалась с другим. С победой. С возможностями. С силой.

Стоило Питеру войти вслед за Джоном в тесную, преображенную подсобку, как он это почувствовал. Воздух здесь был другим. Густым, наэлектризованным, вибрирующим какой-то незримой энергией. Светящийся круг на полу манил к себе. Он вдруг четко осознал: при любом из возможных исходов, прежним отсюда он уже не выйдет.

— Удачи! — голос Джона, покидающего комнату и закрывающего за собой дверь, врезался в сознание.

Щелчок замка.

Тишина.

Питер глубоко вздохнул, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Он шагнул в центр светящегося круга. Энергия комнаты тут же отозвалась, окутывая его теплым, вибрирующим коконом.

Он сел, скрестив ноги. Закрыл глаза. Привычно сосредоточился на дыхании, на ощущении своего духовного «Я». Он вошел в медитативное состояние и… позвал. Не зная, кого и как, он просто позвал, вкладывая в этот беззвучный крик все свое желание защитить, всю свою готовность принять ответственность.

Он ждал… появления какой-то сущности? Ответа из глубин мироздания?

Он не знал. Он просто ждал. На пороге новой жизни.

Глава 87

Ожидание затягивалось.

Минута. Две. Пять. Десять. Тридцать.

Ноги затекли до полной потери чувствительности, превратившись в бесформенные колоды под ним, но, будучи погруженным в медитативное состояние, Питер не отчаивался. Еще нет. Он ждал. Это было единственное, что он мог.

Ну, еще он предлагал. Ментально, беззвучно, он посылал в вибрирующее пространство комнаты свое предложение. «Я здесь. Я готов. Я идеальный сосуд».

Прошел час. Тишина. Только практически неслышимый гул метафизической энергии вокруг.

Затем два.

Холодное, липкое осознание начало медленно просачиваться сквозь барьеры медитации. Сомнение. А что, если Джон ошибся? Что, если Питер не идеальный? Что, если он просто… обычный?

Нет. Нельзя. Это проверка. Да, точно! Это просто проверка его воли, его решимости. Нужно ждать. Он готов был ждать сколько угодно.

Пять часов. Желудок свело от голода, но он игнорировал это.

Десять. Сознание начало плыть.

Двадцать.

Время потеряло всякий смысл. Оно растянулось в бесконечную, вязкую субстанцию. Отвлекаться от медитации было нельзя. Таблетки усталости… Черт! Почему он не додумался принять одну перед началом этого «собеседования»? Оно ведь будет? Должно же быть!

Мысли давно уже стали хаотичными, беспорядочными обрывками. Страх. Безнадежность. И… проигрыш. Осознание собственного, очередного, тотального проигрыша. Да, они с Джоном проиграли. План не удался. Он не смог. Он подвел. Снова.

Двадцать четыре часа. Сутки! Целые сутки он просидел в этой тесной каморке, взывая к пустоте.

Питера хватило еще на три часа агонии — физической и ментальной. А потом сознание просто отключилось. В последние ускользающие мгновения мелькнула отчаянная мысль: «Если это все же какое-то финальное испытание… то сейчас… все решится…»

Не решилось.

Проснулся он от мягкого света и знакомого запаха антисептика. Больничная палата. Рядом сидела тетя Мэй, и ее лицо, осунувшееся от беспокойства, озарилось ободрительной улыбкой, когда он открыл глаза.

Питер медленно прислушался к своим ощущениям. Пустота. Ничего не изменилось. Абсолютно! Он был все тем же обычным, слабым Питером Паркером.

«Идеальный сосуд»? Джон был слишком высокого мнения о нем. Он… он был тем, кем всегда был. Задрот. Ботан. Заучка. Хиляк. Слабак. Ничтожество. Он снова всех подвел. И в первую очередь — самого себя. Горький комок подкатил к горлу.

— Твой друг сказал, что ты заработался в лаборатории до полного истощения, — укоризненно покачала головой тетя Мэй, поправляя ему подушку. — Но, к счастью, ничего серьезного. Врач сказал, уже сегодня тебя должны выписать.

Друг… Джон… Да, теперь он точно мог назвать его другом. После всего, что Джон для него сделал… А он? Он смог лишь придумать пару идей и уже возгордился, возомнил себя научным гуру. А Джон в это время просто молча спасал мир от гребаных нацистов-террористов.

Интересно… разочаруется ли Джон теперь в нем? Сочтет ли его бесполезным?

Выписавшись из больницы через несколько часов, Питер первым делом направился в «Томпсон Корп». Ему нужно было поговорить с Джоном. Обсудить… дальнейшие шаги. Если они вообще будут.

Он нашел Джона в инженерной лаборатории. Тот сосредоточенно работал над… костюмом.

Питер замер на пороге. Это было не просто броня. Это было произведение искусства. Бело-золотой, с плавными, хищными линиями футуристичного дизайна. И он излучал силу. Невероятную, концентрированную опасность, от которой у Питера перехватило дыхание. Воздух в лаборатории стал плотным, тяжелым.

Джон держал в руке золотистую перчатку от костюма и, закрыв глаза, проводил с ней какую-то невидимую, метафизическую манипуляцию. Энергия вокруг него колебалась. Спустя три минуты он закончил, аккуратно положил перчатку — стоимость которой, Питер был уверен, превосходила бюджет военного джета — на лабораторный стол и только тогда обратил внимание на застывшего в дверях Питера.

— О, проснулся наконец! — Джон улыбнулся ему своей обычной, чуть насмешливой улыбкой, и от этой улыбки Питеру стало немного легче. — Я тут увлекся немного. Не обессудь, что не прислал за тобой машину, — он кивнул на детали костюма, разложенные вокруг. — Корпоративный ИИ еще не готов, сейчас в приоритете личное усиление. На случай, если один верткий ублюдок-шиноби из остатков Гидры вдруг поймет, кто главный зачинщик недавней чистки.

— Д-да… эм… Я вижу. Не нужно беспокоиться обо мне, — Питер наконец смог сделать шаг вперед, не отрывая взгляда от костюма. — Что… что это? Почему он настолько… — Питер запнулся, пытаясь подобрать слово. — …Внушающий?

— О? — Джон удивленно приподнял бровь. Он посмотрел на костюм, потом снова на Питера, но уже другим взглядом — изучающим, пронзительным. Питера пробрало до мурашек. — Странно.

Джон подошел ближе, его глаза сканировали Питера.

— Ты точно не обрел паучьи силы. Данные из больницы верны, да и я вижу, что связи с Паутиной нет. Но ты… почувствовал энергию «Абсолютной Химеры»? — голос Джона стал тише, задумчивее. Это был тот самый момент, когда он начинал строить теории, уходя в себя. Питер знал этот взгляд — у него самого такой бывал. Он замер, обратившись в слух.

— Допускаю, что из-за калибровки души и длительных медитаций ты все же смог развить некое подобие духовного чутья. В ослабленном формате. Можно ли назвать это вариацией паучьего чутья? Нет, механизм иной, ты не взаимодействуешь с Паутиной… Значит, действительно чистый Дух, метафизика… Занятно. Судя по всему, в этом мире магом действительно