– Свят, послушай…

– Я к тому, что Бог не случайно свёл наших детей вместе в такой непростой передряге. Они братья. Голос крови даст о себе знать. Внукам твоим скорее всего хана…

Ася всхлипнула.

– …но у взрослого мужика – а твой сын взрослый мужик – есть шанс выбраться живым, а это означает, что у него ещё могут быть другие дети. Ну, ты понимаешь, о чём я. Я дам тебе контакт одного американца. Он помоложе нас с тобой, но тоже рождён в СССР. Этот амер бывалый человек. Израиль, Палестина, Йемен – это его стихия. Тебе его услуги по средствам. Найми его. От него будет польза.

– Но почему ты сам…

– С таким как я он не станет иметь дела по идейным соображениям. Пойми, он идейный американский еврей. То есть чем-то сродни тебе…

Ася фыркнула. Он снова усмехнулся и продиктовал контакты: номер телефона, мейл, имя – Иннок Табачник.

Глава третья. Человек по имени Иннок

Восьмое ноября. Ася с сомнением смотрит на собеседника в шортах и рубахе тропической расцветки. Иннок Табачник. Тучный мужчина 45+. Русская речь с типичными американскими интонациями. Фамилия обычная, еврейская. Но имя… Иннок – это буквально значит то, о чём она подумала? Ой-вэй! Какую-то чушь он там несёт о политике. Асе сейчас не до политики. Ася вся на нервах, а обстановка в аэропорту Бен Гурион не располагает к расслаблению: снующая толпа, гомон, грязь, восточные лица, много арабов, много женщин в хиджабах и военной форме. Лица военнослужащих евреек слишком строги. Не к лицу женщине такая строгость. И Ася лишний раз порадовалась тому, что её невестка, хоть и бестолковая, и ленивая, но стопроцентно русская. У русских женщин не бывает таких жёстких лиц.

– …смотрите на канале «Живой гвоздь», – говорит тем временем Иннок Табачник. – Три галактических бородача: Бунтман, Венедиктов и Явлинский. Это же иконостас синей мечты! Три богатыря…

Иннок рассмеялся с каким-то непонятным Асе злорадством. А тут ещё эта татуировка на его волосатом предплечье. Четыре синие буквы: СССР. Они не очень-то заметны за седеющими волосами. Однако Ася хорошо знает, что они означают.

– А ваш ютюб-канал? – осторожно интересуется она.

– «Право и порядок»? Вау! Я его раскручиваю, как могу. Последний прямой эфир собрал восемьдесят тысяч просмотров. Но политика для меня всего лишь хобби. Я детектив. Розыски пропавших людей – моё основное занятие.

– Вот и давайте сконцентрируемся на этом. На вашем основном занятии…

– Простите, мадам. Я увлёкся. Понимаю, вы нервничаете. Ваш сын… ваши внуки… это такая драма…

– Бен Гурион ужасен. Такая толпа… эти лица… всё чужое. Мусор под ногами. В туалет не войдёшь – грязь. То ли дело у нас в Шереметьево. Чисто, и люди как-то равномерно распределены. Толпы нет…

– Понимаю, мэм…

Иннок Табачник сочувственно склонил голову.

– У меня в Москве бизнес…

– Да-да. Вы мне говорили. Фармацевтика или что-то в этом роде.

– Поэтому мне необходимо срочно вернуться. Я не могу задерживаться здесь…

– Понимаю!

– В этот приезд я надеялась забрать с собой внуков, но их нет…

Глаза Аси внезапно увлажнились. Ком в горле стеснил дыхание. Она закашлялась, и несколько предательских слезинок скатились по её щекам.

– Я понимаю ваше горе, мадам, и готов всячески содействовать его разрешению…

Иннок сочувственно прикоснулся к её руке. Ася отёрла слёзы и продолжила:

– Я плачу наличными, как договаривались. Аванс плюс необходимые расходы. Вот только…

Тучный человек по имени Иннок выжидательно уставился на неё. Лицо приятное, узкое, без свойственных толстым людям подбородков. Этому лицу очень идёт небольшая, ухоженная борода. Ну а в остальном… Зачем эта рубашка цветов американского флага, эти белые и уже запятнанные какой-то едой бриджи, этот перстень красного золота с блестящим камнем, огромный и словно вплавленный в чугунную кисть своего обладателя? Всё это как-то слишком вычурно и бросается в глаза в то время, как детектив должен же быть незаметным. Разве не так?

– Вас рекомендовали с самой лучшей стороны. Рекомендовали люди надёжные, но…

– Не сомневайтесь, мадам. Всё будет сделано в лучшем виде. Если только ваш сын жив…

Ася всхлипнула.

– …если он жив, я доставлю его сюда, в Бен Гурион, и передам вам с рук на руки, ну а внуки…

– Что внуки?

– Со внуками может быть всё не так просто. Не хочу попросту обнадёживать вас, мадам. Но ваш сын молодой, сильный и здоровый мужчина…

– …у него аллергия на глютен!

– Аллергия – это мелочь. В то время, как дети… Шесть лет и два года – это очень маленькие дети…

– Да-да! Маленькие! Старший с особенностями – никак не разговорится. А девочка, младшая…

– …обстановка в Газе, сами понимаете… ну не способствует она выживанию детей. К тому же дети – это товар. Понимаете, мадам? В том смысле, что они являются источником органов…

– …перестаньте, прошу вас!!! Они не в Газе! Они где-то здесь, в Израиле!..

– …относительно детей никаких гарантий дать не могу… И ещё: мне недостаёт информации. Каков род занятий вашего сына и его жены? Может быть, их исчезновение связано с их профессиональными занятиями?

– Ах нет! Что вы! Какие там занятия! Я, конечно, сумасшедшая еврейская мамаша. Слишком сильно любила единственного сына. Мой муж был русский, поэтому я Сидорова. Но он умер, когда Саше было всего пятнадцать. Фирма осталась целиком на моих плечах. Сын, мама, фирма: вот вся моя жизнь за последние десять лет. Кстати, девичья фамилия моей матери – Мосейчук. А моя фамилия по отцу – Меламед. Так что мой сын только на четверть еврей – и мне это его объевреивание не по сердцу. Правда, не по сердцу. Но я его не виню, потому что воспитывали мы его по-еврейски: тряслись над ним, баловали. Сначала спецшкола, потом престижный вуз, женитьба, занятия самоусовершенствованием…

– Чем???

– Саша полиглот. Учит языки. Разные языки. Но как это можно применить?.. Я так думаю: были бы знания, а уж применение им можно найти. Так что их с женой занятия можно охарактеризовать одним словом: домоседы. Иногда небольшие туристические поездки. Последняя обошлась мне недёшево…

– ???

– Седьмое октября Саша и его жена Настя встретили в Германии. Плавали на теплоходе по Рейну. Гастрономический тур. А детей с нянькой оставили в Тель-Авиве.

– Нянька?

– Да. Русскоязычная женщина из Цхалтубо. Манана. Она-то и бегала каждый день с детьми в бомбоубежище. Ах, такая хорошая. Так многим мы ей обязаны. Я, разумеется, отблагодарила и её.

– Она тоже пропала?

– Нет. Она отвечает на мои смс-ки в ватсап. Возможно, она