привычной заострённой, а в виде широких плоских дисков, и вправду похожие на открытые зонтики, они произвели такой же эффект, что и предыдущая пулемётная очередь. Третьего шпиона Артём догнал над Северным Уралом, где он деловито и неторопливо работал, выпучив в сторону российской тайги широкий глаз объектива. Американцам не пришлось этот спутник даже переориентировать, меняя его орбиту, основательно натоптанную ещё с советских времен. Орбита, словно портупея, перечёркивала карту Советского Союза по диагонали, захватывая в поле зрения заполярные Северную Землю с Ямалом, хорошие куски Урала и Волги, Украину с её Донбассом, Севастополем и Одессой, Босфор, а дальше шли уже греческие острова, Африка и южная Атлантика. Артём облетел вокруг спутника, рассматривая сквозь прозрачный колпак это произведение рук человеческих, шедевр инженерной мысли. А потом, пристроившись спереди стал замедлять свою скорость, «приняв его на спину», упираясь и тормозя, словно лошадь с телегой, спускающейся с крутого холма. Замедлив движение спутника и тем самым вернув его во власть земного притяжения, Артём снова набрал приличную скорость, заложил крутой вираж и понёсся над Атлантикой в сторону американского континента выбирать орбиту для будущей постоянной станции.
Потерпев неудачу на военном поприще, США развернули широкие боевые действия на политическом. Давление на украинское руководство росло со скоростью и мощью набирающего обороты кузнечного пневмомолота. Руководство же, и без того разнополюсное, раскололось после первых же ударов. Одна его часть сразу же подняла лапки, заявив, что не имеет ко всему происходящему никакого отношения, что это всё происки частных лиц, желающих поссорить молодое государство с великой и могучей нацией, родиной и оплотом демократии во всём мире. И обещала принять все меры к обузданию этих частных лиц. А также выразило готовность принять любую помощь заокеанского друга в таком обуздании, поскольку само справиться не может. Что это за помощь и на чьих военно-транспортных самолётах она прибудет, всем было понятно. Вторая часть правительства больше помалкивала, оценивая обстановку и оставляя себе место для манёвра.
Артём всё это отслеживал – Джинн ежедневно готовил ему информационную сводку, в которую входили сведения, его касающиеся, как из официальных источников, так и тайные, закрытые ширмой секретности. Анализируя эти сведения, Артём всё больше понимал, что его инкогнито приходит конец, назревает необходимость «представить» Джинна широкой публике.
А пока он с головой ушёл в новое для себя дело – создавал космический отряд. Паша в шутку назвал его «эскадрон гусар летучих», но название прижилось. Детский лагерь, чтобы не подвергать больше риску, пришлось оставить на Пашу и Марину. Впрочем, связь была постоянной и надёжной, а на ежеутренних планерках Артём присутствовал виртуально.
Жили они со Светкой большей частью на орбите, где невиданными темпами строилась космическая станция. Стройку эту американцы, да и не только они, засекли уже на вторые сутки после начала, и очень обеспокоились. Но из всех мер противодействия ограничились пока что обвинением украинского руководства то ли в пособничестве, то ли в попустительстве. Артём не особо торопился, строил основательно, часто изменяя уже созданное, часами сидя перед экраном, где светились трехмерные изображения станции и её отдельных узлов.
Неторопливость объяснялась не столько основательностью, сколько пока что отсутствием «гусар» для этого «эскадрона». Требовалось для начала, для первой смены, человек пятьдесят пять, хотя штатное расписание предусматривало целых сто двадцать семь. Ну а станция могла в будущем относительно комфортно разместить и пару тысяч.
Вербовкой занимался Андрей, и он безнадёжно погряз бы в этом деле, если бы не помощь Джинна. Артём дал ему задание сформировать список из бывших и работающих лётчиков-истребителей, инженеров различных направлений – от оружейников до моряков, а также поваров, физиков и врачей.
Очень строгие требования Артём предъявил к моральным характеристикам будущих космонавтов. Список получился довольно внушительный. Джинн разбил его на блоки по совместимости характеров. Вскоре выработался и алгоритм вербовки – Андрей проводил предварительную беседу, выезжая по месту жительства кандидата. В беседе он открывал основные пункты – наличие и некоторые возможности Джинна, конфликт с государством под названием США и планы Артёма относительно этого конфликта и жизни вообще. Позже подключался сам Артём и обычно добивался окончательного согласия уже в космосе, куда вывозил претендента и где мало кто мог отказаться от такого шанса, да ещё подкрепленного очень приличным авансом и обещанием таких же заработков.
* * *
После бурного дня ракетной атаки прошла не менее бурная неделя, наполненная челночными полётами, встречами, переговорами – виртуальными и вживую, и прочей работой в космосе. Этим новым творческим делом, строительством станции, Артём особенно увлёкся и с неохотой отрывался от него для решения других.
Будущая станция представляла собой вращающееся колесо с шестью спицами, диаметром в километр. «Обод» колеса в разрезе был овальным, сечением сто пятьдесят метров на двести. В «ступице», всегда повернутой к Земле, размещались пост управления и главная энергоустановка. С энергией у Джинна вообще всё обстояло просто замечательно. Вся Вселенная была океаном энергии, а цивилизация Джинна научилась, как преобразовывать один вид энергии в другой, так и накапливать их с лёгкостью первобытного охотника, вкладывающего энергию своих мышц в удар каменным топором по черепу кабана, дабы энергия кабаньей плоти, напитавшаяся энергией желудей, опять преобразилась в мышечную энергию охотника и его соплеменников.
Сейчас по орбите неслись уже готовая «ступица» колеса и почти готовые «спицы». Артём работал теперь не один, ему помогали уже семь человек, согласившихся на участие в проекте. Ещё девять также дали согласие, но находились пока на планете, улаживая свои дела. С помощниками дело ускорилось, и полную сборку собирались завершить послезавтра. Ещё несколько суток уйдет на проверку всех систем, а вот тренировки экипажа и полное освоение станции займут не один месяц.
Двое бывших лётчиков-истребителей участие в строительстве станции не принимали – они осваивали и по ходу дела вносили изменения в конструкцию небольших, маневренных и очень мощных боевых летательных аппаратов. Назвали их космолётами «Беркут». Проект станции предусматривал двенадцать таких боевых «птичек», гнездившихся попарно напротив каждой из шести «спиц» колеса. Пока был изготовлен лишь один «Беркут». Он был припаркован к центральному посту управления и два будущих его пилота – Максим Буровой и Сергей Торчин – буквально влюбились в корабль, дневали и ночевали в нём. Слегка ошалевшие от открывавшихся возможностей, они забрасывали Артёма предложениями по его ещё большему улучшению. Сегодня они облётывали «Беркут» после внесения последних изменений – по результату долгих споров и взвешиваний, решили сделать его двухместным, а не однопилотным, как планировалось ранее, благо размеры позволяли.
Кроме того, сделали отделение для десантников на двенадцать человек и одной единицы техники, размером с БТР. Артём сам руководил этим полётом из
