Она не говорила, а причитала. Древнее, колдовское, сказочное, похожее на песнопение, берестяную грамоту, тайный знак на камне было в её причитаниях.

— Не пойму притчу, — он блаженно улыбался, исчезая среди солнечных воронок. Желал, чтобы власть её не кончалась. — Не пойму твои притчи.

— Три попугая, что дерутся из-за ореха, три ветра, что ломают пшеничный колос, три воды, что стремятся унести яйцо, три стрелы, целящие в жаркое сердце, три пули, стреляющие в холодный ум, суть Антон Ростиславович Светлов, Анатолий Ефремович Чулаки и Иван Артакович Сюрлёнис. Орех, пшеничный колос, волшебное яйцо, жаркое сердце и холодный ум — это ты, Михаил Соломонович Лемнер. Ты оказался в центре ужасной схватки, которая тебя уничтожит. Три громадных и жутких соперника хотят овладеть тобой. Каждый хочет сделать тебя пистолетом в своей руке, направить твои выстрелы в двух других. А потом тебя устранить, как устраняют оружие с места убийства.

Она пророчествовала. Так звучали пророчества царям иудейским, фараонам египетским, полководцам персидским. Он был царём иудейским, фараоном египетским, полководцем персидским. Пророчества были путаны, невнятны, необъяснимы. Они сулили смерть, но были сладки, изрекаемые её голосом. Смерть была не мгновенной, а тягучей, как мед.

— Значит, я обречён? — слабо пролепетал Лемнер, превращённый в солнечную воронку, сносимую по реке.

— Ты обречён победить. Ты победитель. Все трое падут, а ты пойдёшь дорогой Величия.

— Какого Величия? — он пугался ещё одной тайны, которую не в силах постичь.

— Ты попал на великие русские качели в момент их взлета. Тебя ждут испытания, вокруг тебя произойдут разрушения, падут сильные мира сего, и ты займёшь их место. Ты будешь полководцем великой армии, победителем в великой войне. Станешь народным кумиром и возглавишь великое царство.

— То, у которого Василий Блаженный, Байкал и Пушкин? — он слабо отводил от себя тайну.

— То царство, у которого ты.

— Твои предсказанья сбываются? — он надеялся, что это прихоть её женских фантазий. Она играет ведунью. Игра окончится, ведунья исчезнет. Вновь вернётся любимая женщина, у которой в волосах крохотный лепесток фиолетового цветка.

— Я предсказала тебе поход на Северный полюс, и ты видел, как тысячи радуг играют над полярными льдами. Я предсказала тебе африканский поход, и ты сбил французский вертолёт над африканской саванной. Ты идёшь дорогой Величия. Линия Величия проступает на твоей ладони всё отчётливей.

Она провела по его ладони пальцем. Засверкала, как надрез, линия от запястья к среднему пальцу. Линия Величия.

— Какая в тебе сила? Какое колдовство? Ты видишь будущее?

— Я смотрю в человеческое сердце. Будущее человека в его сердце. Он носит с собой своё будущее. Гадалка умеет заглянуть человеку в сердце. Умеет рассказать человеку о его сердце.

— Верно ли, что все великие люди имели своих гадалок? Они раскрывали великим людям их будущее?

— У последнего царя была гадалка Леночка Таганская. Она нагадала царю Цусиму, предсказала белокровие у наследника, предупредила об январском Кровавом воскресенье, о войне с Германией, о казни в Ипатьевском доме. Она говорила царю: «Иван в море, Матрена в горе. У сына твоего не кровь, а вода. В январе посеешь, в феврале пожнёшь. Мельница германская, зерно русское. С Ипатом пришёл, с Ипатом уйдёшь». Царь услышал пророчицу и заплакал. А Леночку Таганскую в прорубе утопили.

— И у Сталина была гадалка?

— Когда он в ссылке, в Сибири жил, была рядом с ним гадалка Ксения Ягодка. Она Сталину нагадала, что прямо из Сибири он в Петрограде, в Смольном окажется. Что много будет кругом революционеров, а уцелеет он один. Что свастика «о четырёх топорах», придёт в Россию. Что в Ялте соберутся трое, а в Берлин приедет один. Что ему друг в вино яд насыплет. Она говорила: «Нырнешь в Енисей, вынырнешь в Неве. Снопов много, а колос один. В Россию придёт креститель с крестом о четырёх топорах. Рюмки три, а нальют в одну. Пригубишь чарку и пойдёшь насмарку».

— Ты мне предсказала Величие. Но меня склюют три попугая. Сдуют три ветра. Смоют три воды. Вопьются три стрелы. Улыбнутся три пули. Как мне увильнуть от пуль, избежать попугаев? Как прийти к Величию?

— Я буду рядом. Проведу мимо засад, «волчьих ям». Ты будешь знать о кознях врагов, успевать выстрелить первым, упасть прежде, чем пуля в тебя вопьётся, отскочить, чтобы стрела пролетела мимо, притвориться камнем, чтобы попугаи от тебя отвернулись. Я вхожа к Антону Ростиславовичу Светлову, Анатолию Ефремовичу Чулаки, Ивану Артаковичу Сюрлёнису. Они ждут моих предсказаний. Я буду знать их замыслы. Буду путать их ложными предсказаниями. Ты пройдешь к Величию не прямым путем, а по ломаной линии, по какой бежит по полю пехотинец, уклоняясь от гранат, очередей и снарядов. Ты будешь падать, вскакивать, метаться в сторону, притворяться убитым, бросаться вперёд. За тобой останется изрытое снарядами поле боя, усеянное поверженными врагами. Ты поднимешься на Царское крыльцо и воссядешь в Грановитой палате.

— Я должен верить в твои предсказания?

Она говорила о невозможном, но для него было важно лишь то, что казалось невозможным.

— Должен верить в свое Величие. Я выбрала тебя среди тысяч. На тебе перст судьбы.

Она подняла тонкий перст. С него срывался луч света. Поднесла к его лбу. Луч проник в него, ослепил. Распахнул границы мира в беспредельность. Он лежал в ослепительном свете.

Глава пятнадцатая

Утром они не вставали. Оставались в просторной постели под балдахином с золочёным гербом несуществующего королевского рода. В окне, в знойном розовом небе пальма качала плюмажем. В номер постучали. Прислужник в красной ливрее с золотыми пуговицами и аксельбантами, похожий на гвардейца, протянул серебряный поднос с картой. Лемнера приглашали на правительственный приём, вечером, на берег озера Чамо.

— Можем не ходить, если не хочешь, — Лемнер небрежно помахал приглашением и уронил на пол.

— Сегодня роковой день, — Лана подняла карту и положила на стол с суеверной осторожностью, исправляя допущенную Лемнером небрежность. — Сегодня нельзя ничего ронять. Это грозит большими потерями. Сегодня случится грозное, роковое.

— О чём ты?

— Мне приснился сон. Не могу разгадать. Будто идём с тобой по аллее, и наперерез чёрная кошка. Ты выхватил золотой пистолет и выстрелил в кошку. Пуля пробила кошку и полетела дальше. Попала в цветок подсолнуха. Подсолнух разлетелся, с него опали лепестки. Мёртвая чёрная кошка лежит на алее, и кругом жёлтые лепестки подсолнуха.

— Никогда не стреляю в кошек из пистолета. Тем более, по цветам.

— Не могу