столь благородную миссию и отправишься прямиком в ад! Нет, не добры казахи в своих ритуалах, ау! Прямо -таки толкают его в адский огонь! Спросят его на Страшном суде: "Ты чего это навесил на себя столько грехов?" Что ему отвечать? Да пропади пропадом это "самопожертвование"! Может, удастся от него как -нибудь увильнуть, отговориться? Попробуй только — заругают дома. Проклятая нужда, ай! Если так не н у ж д а л и с ь б ы , о н н е т о ч т о к старухиным грехам не прикоснулся бы, а м и м о н е е н е п р о ш е л б ы д а же! Такие вот мучают размышления, а ноги идут. Раньше надо было думать, согласился - назад дороги нет. Что б там ни было, пора заходить к покойнице. Юный мулла вошел в лачугу. В самом центре, ногами к дверям лежит на расстеленном, на земле саване

вытянувшееся мертвое дряхлое тело. У головы покойницы сидит в молитвенной позе седобородый мулла И там же устроились сын умершей, двое- трое ходжей и ещё какая -та старуха. Увидев труп, молодой мулла окончательно перепугался и поста рался сесть как можно дальше, прижался спиной к решетке лачуги Так бы и таился в сторонке, если бы старый мулла не потребовал подойти и сесть справа от него. Пришлось подчиниться. Вытаращился на пожелтевшие мощи, оторвать взгляд не в силах - глаза округлились от страха. Сердце сорвалось и заскользило вниз А какое мертвое тело холодное! Ужас. Завершив начало печальной церемонии седой мулла вытащил четки и принялся с окаменевшим лицом, неслышно читать молитву "Талел". В правой его руке красная нитка. Завершив ее, громогласно назвал имя покойницы, имя её отца и заявил затем: - "Проявляя долг и терпение, обязуешься

литы ответить, укрепив сердце свое, за нее » И протянул шерстяную нить юному мулле А тот лишь тоскливо замер, не зная, что ему предпринять:  Брать н итку или нет? Его уже в бок пихают и настойчиво велят:  "Говори - принял!". Юноша, оторопев взял нитку и произнес: "Принял, принял" с ним повторили и другие. Тысячу раз: Принял, принял", не меньше, - пронеслось в голове у молодого муллы. нить г у л я л а п о р у к а м - попробуй отсчитать восемьдесят - сколько прожила старуха. Кажется, прошла вечность. "Да когда же это кончится?!". Наконец, церемония завершилась. Вышли на воздух. Молодой мулла побывал как в бане, пот течет и по лбу, и по спине , тут же рванул подальше в степь. И только там, на степном просторе, отдышался, чуть пришел в себя.

Интересно, узнали ли его читатели? Если не помните, назову сам: это же Карткожа.