Он помолчал, совладав с собой, и затем сказал:

— Господа присяжные, обвинение доказано свидетелями. Представленные оправдания несущественны. Ваш долг состоит в том, чтобы передать дело Томми Пиджена в суд ассизов. Прошу огласить ваше решение.

Двенадцать присяжных недолго совещались, затем один из них встал.

— Мы передаем обвиняемого в суд ассизов. — И снова сел.

— Следующее дело, — сказал Хорнбим.

«Да, — подумал Спейд, — пора все менять».

28

В один январский понедельник Сэл пришла на рыночную площадь рано, когда звонари еще репетировали, и звук колоколов разносился по всему городу и его окрестностям. Они разучивали новый перезвон, или, как они его называли, «смену», и Сэл слышала неуверенность в их ритме, хотя сам звук был довольно приятен. Вместо того чтобы ждать в таверне «Колокол», она решила присоединиться к звонарям.

Она вошла в собор через северный притвор. В церкви царила тьма, лишь несколько огоньков свечей, казалось, дрожали в такт перезвону. Она прошла в западную часть, где маленькая дверь в стене вела на винтовую лестницу, поднимавшуюся в звонарскую.

Звонари, обливаясь потом, стояли в жилетах, закатав рукава рубашек, их сюртуки были свалены в кучу на полу. Они стояли в кругу, чтобы каждый мог видеть всех остальных, что было необходимо для точного соблюдения ритма. Они тянули за веревки, свисавшие из отверстий в потолке. Помимо этих отверстий, потолок представлял собой тяжелый деревянный барьер, который приглушал звук, позволяя мужчинам переговариваться. Спейд звонил в первый колокол и отдавал команды. Справа от него был Джардж, звонивший в седьмой, самый большой колокол.

Они были преданы своему искусству, но не слишком благоговейны, и, несмотря на святость места, при ошибках не скупились на ругань. Новый перезвон они все еще не освоили.

На один взмах колокола уходило примерно столько же времени, сколько нужно, чтобы сказать «раз-архиепископ, два-архиепископ». Этот промежуток можно было сократить или удлинить, но ненамного. Следовательно, единственный способ изменить мелодию заключался в том, чтобы два соседних звонаря менялись местами в последовательности. Так, второй колокол мог поменяться с первым или третьим, но не с каким-либо другим.

Указания Спейда были просты. Он просто выкрикивал два номера, которые должны были поменяться местами. Звонари должны были внимательно следить за его командами, если только они не были знакомы с последовательностью и не знали, что будет дальше. Сложность заключалась в самом плане. Необходимо было варьировать последовательность так, чтобы перезвоны были благозвучны, а мелодия в итоге возвращалась к простому круговому звону, с которого началась.

Сэл пробыла там всего несколько минут, когда новая последовательность сбилась и оборвалась, не дойдя до конца. Звонари засмеялись и указали на Джарджа, который проклинал собственную неловкость.

— Что у тебя с рукой? — спросил Спейд.

Только тогда Сэл заметила, что правая рука Джарджа покраснела и распухла.

— Несчастный случай, — угрюмо буркнул Джардж. — Молоток соскользнул.

Джардж не пользовался молотками в своей работе, и Сэл заподозрила, что он подрался.

— Я думал, справлюсь, — сказал Джардж. — Но становится все хуже.

— Мы не можем звонить в семь колоколов вшестером, — сказал Спейд.

Сэл охватил порыв.

— Давайте я попробую, — сказала она. И тут же пожалела. Сейчас она выставит себя на посмешище.

Мужчины рассмеялись.

— Женщине это не по силам, — сказал Джардж.

Это ее только раззадорило.

— Не вижу причин, почему нет, — настояла она, хотя уже жалела о своей дерзости. — Я достаточно сильная.

— Ах, но это искусство, — сказал он. — Тут главное — чувство ритма.

— Чувство ритма? — возмутилась Сэл. — А чем я, по-твоему, занимаюсь весь день? Я работаю на прядильной машине. Одной рукой кручу колесо, другой двигаю зажим туда-сюда, и все это время стараюсь не порвать нить. Уж мне-то про чувство ритма не рассказывайте.

— Пусть попробует, Джардж, — сказал Спейд. — Тогда и узнаем, кто прав.

Джардж пожал плечами и отошел от своей веревки.

Сэл пожалела, что была такой опрометчивой.

— Мы сыграем простейшую последовательность, — сказал Спейд. — Простой круговой звон, затем первый номер — то есть я — каждый раз смещается на одно место, пока мы не вернемся к началу.

«Что ж, была не была», — подумала Сэл. Она схватила веревку Джарджа. Ее конец лежал на циновке у ее ног в неаккуратной бухте.

— Первый рывок короткий, второй — длинный, — сказал ей Спейд. — Хорошенько раскачай колокол, и в конце концов он сам остановится наверху.

Сэл удивилась, каким образом это достигается? Неужто используется какой-то тормозной механизм? Кит бы знал.

— Начинай, Сэл, а мы присоединимся, как только у тебя пойдет, — сказал Спейд, не давая ей времени разобраться в механике. — Только на веревку не наступай, а то полетишь вверх тормашками.

Мужчины засмеялись, и она отступила назад.

Рывок оказался тяжелее, чем она представляла, но колокол зазвонил, а затем, раньше, чем она ожидала, качнулся назад, увлекая за собой веревку и разматывая бухту на циновке. Если бы она стояла на ней, то точно бы кувыркнулась.

Когда веревка перестала подниматься, она потянула снова, сильнее. Хотя она и не видела колокола, она чувствовала его маятниковый ритм и быстро поняла, что тянуть нужно сильнее всего, когда колокол кажется самым тяжелым.

Затем он остановился.

Прежде чем она была готова, зазвонил Спейд, за ним быстро последовал мужчина слева от него. Последовательность немыслимо быстро обошла круг. Мужчина справа от нее, звонивший в шестой колокол, был одним из ткачей Спейда, Сайм Джексон. Как только Сайм потянул за свою веревку, Сэл сделала то же самое, рванув изо всех сил.

Седьмой колокол зазвонил слишком быстро после шестого. Она поторопилась. В следующий раз она сделает правильно.

В следующий раз она опоздала.

Она достаточно хорошо следила за сменами. Первый номер звонил на один такт позже в каждом ряду. Но время между рывками веревки должно было быть точно таким же, как время между предыдущими звонами, и это было самое трудное. Она изо всех сил концентрировалась и все равно не могла сделать все как надо.

Слишком скоро они играли последний ряд, в котором последовательность вернулась к 1-2-3-4-5-6-7. Она почти все сделала правильно, но не совсем. Она провалилась. «Дура я, — подумала она, — возомнила, что смогу».

К ее удивлению, мужчины зааплодировали.

— Молодец! — сказал Спейд.

— Я ожидал, что будет намного хуже, — неохотно признал Джардж.

— Мне казалось, я каждый раз ошибалась, — сказала Сэл.

— Немного, — ответил Спейд. — Снаружи никто бы и не заметил. Но ты это услышала, а значит, у тебя есть слух.

— Может, ей стоит присоединиться к нам! — сказал Сайм.

Спейд покачал головой.

— Женщинам не положено быть звонарями. Епископа хватит удар. Держите это при себе.

Сэл пожала плечами. Она и не хотела быть звонарем. Ей было достаточно доказать, что женщина на это способна. Сражайся там, где можешь победить, а от остального уходи.

— Думаю, на сегодня все, — сказал Спейд. Пока мужчины надевали сюртуки, он раздал им плату, предоставленную капитулом собора: по шиллингу каждому, хорошие деньги за час работы. За звон по воскресеньям и праздникам они получали два шиллинга.

— Я должен отдать тебе пенни из своих, — сказал Джардж Сэл.

— Можешь купить мне кружку эля, — ответила Сэл.

*

Эймос поздно вечером работал в конторе, при свете нескольких свечей вписывая цифры в большую бухгалтерскую книгу, когда в дверь постучали. Он выглянул в окно, но ничего не увидел, несмотря на уличные фонари, потому что стекло было залито сильным дождем.

Он открыл дверь и увидел Джейн. У нее был такой затрепанный и промокший вид, что он не сдержался и расхохотался.

— Что смешного? — раздраженно спросила она.