Когда атакующие достигли разгромленной батареи, шлюпки уже были вне досягаемости оружейных залпов, и было видно, как торопясь первые, достигшие кораблей, забираются по сброшенным лестницам и трапам на палубу.

После возвращения десанта корабли союзников вернулись на свои якорные стоянки у входа в бухту.

Первый штурм на этом прекратился, − итог его оказался непростым, но не фатальным. Были опрокинуты две батареи, корабли, пришвартованные за косой Кошка, получили повреждения. Но при всех потерях, первых раненных и убитых на батарее, защитники увидели страх в глазах врага, почуяли нутром свою силу, свою способность гнать неприятеля, родилось чувство единения и воскресли ярость, острое желание бить и изгнать захватчиков. Весь вечер среди солдат гарнизона и вооруженных гражданских, не покидавших своего боевого расчета, активно обсуждали события дня. Полагая, что на следующий день, прощупав оборону, враг снова пойдет на штурм, тут же взялись восстанавливать порушенные укрепления разбитых батарей, чинить и устанавливать пушки на скалистом берегу Красной сопки и на мысе Сигнальный.

После первого штурма, прибывшие захватить порт союзники, не проявляли активности три дня. Посланные к бухте Тарья разведчики доложили, что противник проводит похороны убитого накануне адмирала Прайса и павших в перестрелке матросов и солдат десанта. Также активно чинился такелаж и порушенные огнем артиллерии корабельные надстройки.

Три дня потребовалось вражеской эскадре, чтобы привести в порядок свои силы, наладить дух десанта и составить новый план атаки на порт.

Утром 24 августа прибывшие захватчики взялись реализовывать выстроенный логикой войны свой план.

Пароход «Вираго», поддымливая трубой и слегка проголосив, зацепил флагманский фрегат «Президент» и отбуксировал его к батарее под командою капитан-лейтенанта Коралова, выставив правым бортом к берегу: на батарею, разместившуюся на косе перед Култушным озером, сразу нацелилось несколько десятков орудий. Вернувшись назад в клубах дыма, сопя паром, «Вираго» зацепил фрегат «Форт» и тот оказался напротив третьей Смертельной, как ее окрестили защитники, батареи князя лейтенанта Александра Максутова.

И тут по команде, незримых с земли канониров, начался кромешный ад: борта фрегатов заволокло дымом и сопровождаемые огненными потоками из десятков орудийных жерл из этой клубящейся пороховой гари вылетали стаи ядер и бомб. Батальный огонь был таков, что весь перешеек был совершенно изрыт так, что не было и аршина земли, куда бы ни попало раскаленное железо.

На батареях Коралова и Максутова, было всего-то по пять пушек, и именно на них навалились основные силы врага, сосредоточив огонь десятков пушек на незначительные пятачки пляжа. Вскоре к атакующим батареи фрегатам присоединился и освободившийся пароход «Вираго», добавив огня по озерной батарее Коралова.

Ядра вспахивали пляж, раскидывая прибрежную гальку и круша камни бруствера, а ударившись о землю по касательной, отскакивали и летели, рикошетя, рассекая воздух с воем раненного вепря, уничтожая все на своем пути, выжигая траву, ломая кусты и березы. Бомбы залетали за бруствер и, пошипев, словно проснувшиеся по весне голодные змеи, взрывались, разбрасывая землю и смертельную свою начинку спрессованным тугим воздухом. Вот схватился за ногу артиллерист и тут же упал, истекая кровью. В другом месте редута взрывом разворотило окоп, иссекло осколками двух канониров и завалило землей; осколки цокали по стволам пушек звонко, высекая искры.

Князь Максутов умело и бесстрашно командуя батареей, отвечал удачно: ядро, пущенное с батареи пробило гафель, другое сокрушило фока-рею, пали стеньга и боковые ванты. Корабль врага ‒ флагман, терпел ущерб, его корпус был пробит неоднократно.

Две батареи, насчитывающие всего десять орудий, вынуждены были биться каждая в одиночку против могучих фрегатов, каждый из которых имел до тридцати пушек на бортах. Расстояние между батареями вдоль берега было столь значительно, что только канонада доносилась с мест яростной перестрелки, и не было возможности даже увидеть, что происходит на соседнем рубеже обороны порта. Помочь отразить атаку из глубины порта другими орудиями, было невозможно из-за наличия естественной преграды – Никольской сопки на берегу бухты. Сопка высилась вдоль берега скалистой с осыпями стеной к бухте и плавно стекала в сторону порта, прикрывая надежно от огня кораблей вражеской эскадры. Стрельба навесом через сопку из пушек «Авроры» и «Двины» еще могла как-то помочь защитникам батарей, но такой огонь был крайне неэффективен из-за чрезмерной дальности и невозможности прицельного огня.

Итоги полчасового боя пяти орудий батареи Максутова против тридцати пушек большего калибра фрегата оказались печальны: лафеты пушек изломаны, платформы засыпаны землей, одно орудие с разбитым стволом, более половины канониров убиты и ранены. В деле оставалась одна пушка, и заряжать и наводить ее взялся сам командир – князь Максутов.

Первый же выстрел оказался крайне удачным ‒ большой катер, приблизившийся уже к берегу был разбит прямым попаданием и тут же пошел ко дну. Вопли отчаяния, полные горечи послышались с судов. В ответ, озлобившись, враг дружно взялся палить всем бортом фрегата: ураган десятков ядер и бомб устремился к батарее. Но лейтенант не терял присутствия духа: вновь заряжал орудие, наводил его, прильнув к стволу среди ужаса, который творился вокруг. Но судьба бережет смелых лишь до времени: вражеское ядро ударило в ствол пушки и рикошетом угодило князю Максутову, прильнувшему к прицелу, в плечо. Покалеченный ударом ядра герой, падает без чувств, укрытый развороченной землей.

Когда канониры огляделись и извлекли лейтенанта из-под накрывшей его земли, то увидели, оторванную, висящую на сухожилии руку князя. Артиллеристы подхватили окровавленного командира, подвязали оторванную руку к телу и понесли, уложив на шинель, с боевой позиции в лазарет.

Через час арт-дуэли третья Смертельная и седьмая Противодесантная под командованием Коралова батареи были сломлены, перемешаны с галькой пляжа, и практически не отвечали. Пушки были сбиты с бруствера, защитники побиты: убиты или тяжко ранены. Ощутив привкус грядущей победы, противник развернул свои флаги и под гром барабанов, начал высадку десанта, охватив Никольскую сопку с флангов, направив десанты на залитое кровью побережье через павшие батареи Максутова и Коралова.

Однако, героическим усилием русских артиллеристов, досталось и неприятелю: последствия того боя еще долго ощущались на фрегате, который с трудом пересек океан, убираясь восвояси.

Третья Смертельная батарея выполняла свою задачу, истекая кровью, благодаря героизму артиллеристов и ее командиру князю Александру Максутову.

Разделившись на две группы, противник высадил десант на пляж на месте, где еще дымились останки поверженных