Речка Каяла, извиваясь на бугристой солончаковой равнине, несёт свои воды к реке Самаре. В верховьях Каяла течёт прямиком на северо-запад, затем резко поворачивает к югу, пробив русло в пластах известняка. За этим известняковым ложем реки, после её поворота на запад, находились броды, через которые Игорево войско проходило несколько дней тому назад, двигаясь к реке Сюурлий.

Поняв, что путь к Малому Донцу закрыт, Игорь решил повернуть к Северскому Донцу, до которого было гораздо ближе. Часть пути можно было пройти, прикрывая один из флангов рекой Каялой.

Половцы были изумлены тем напором и решимостью, с какими русские полки ударили на стан хана Тоглыя и его брата Бокмиша. Из-за множества раненых и ещё из-за того, что накануне были израсходованы почти все стрелы, лукоморские степняки не смогли оказать должного сопротивления. Русичи прошли через их стан, устроив страшную резню.

Затем Игорева рать углубилась в степь, покрытую норами сусликов и жёлтыми цветами весеннего горицвета.

По совету Вышеслава Игорь отпустил пленных женщин и детей, дабы те не замедляли движение войска. Половчанки, измученные и испуганные, какое-то время стояли на месте, сбившись в кучу, прижимая к себе детей-подростков. Мимо них проходили русские ратники, бряцая оружием. Когда замыкающий отряд конных ковуев на рысях прошёл стороной вслед за пешими полками, лишь тогда пленницы наконец уверовали в то, что им подарили жизнь и свободу.

Плача от радости и перенесённых страданий, пленницы поспешили к видневшимся невдалеке половецким шатрам.

Донские ханы поздно спохватились и не успели вовремя прийти на помощь своим лукоморским собратьям.

Тоглый, желтолицый, горбоносый, с жидкой рыжей бородкой, встретил Кончака и Гзу, идущих к нему во главе конных дружин, упрёками и бранью.

Кончак, пытаясь успокоить разбушевавшегося Тоглыя, хватал того за руку, одновременно кивая на идущие вдогонку за русичами конные отряды донских половцев.

Вот пролетел мимо, нахлёстывая белого коня, удалец Чилбук. За ним скачут его чауширы: сотни и сотни наездников в чешуйчатых панцирях, в шлемах с плоским навершием. Пронёсся, что-то прокричав, хан Копти в чёрном плаще. Его телохранители мчатся за ним в таких же чёрных плащах, похожие на демонов смерти. Вот показался стяг хана Тайдулы. Неподалёку от знаменосца скачет на рыжей лошади с белыми бабками сам Тайдула, аварский шлем с личиной скрывает ему лицо. Не отстаёт от супруга храбрая Каскулдуз. Одетая по-мужски, спрятав под шлемом свои длинные жёлтые косы, ханша неотличима от беков и беев, окружающих её мужа. Узнать Каскулдуз можно только по длинногривой буланой лошадке, которая так и норовит взбрыкнуть задом.

Широко растекаясь по степи, несутся конные сотни Тулунбая и Елдечука. Реют на ветру их бунчуки из конских хвостов. Скачут орды Токсобичей, Колбичей, Етебичей и Улашевичей…

Русичи ещё издали увидели облака пыли и блестевшие в буро-серых клубах острия копий и сабель. От гула несущейся половецкой конницы дрожала земля.

До реки было уже рукой подать, но пришлось изготовляться к битве, чтобы не быть сметёнными конной лавиной степняков.

Восходящее солнце слепило половцам глаза, поэтому ханы норовили ударить с восточной и северной сторон. Орды шли в атаку чередуясь, одна за другой, давая лошадям передышку и пополняя колчаны стрелами.

Русский строй, обрамлённый склонёнными копьями и заострёнными книзу червлёными щитами, где-то вдавливался под натиском степной конницы, где-то, наоборот, выгибался дугой, дружно опрокидывая степняков. Особенно жаркая сеча была там, где сражался Всеволод, посадивший своих курян на оставшихся лошадей. Всеволод бесстрашно врывался с неполной сотней своих гридней в самую гущу врагов. Там, где он рубился, степь была густо усеяна мёртвыми телами половцев и покалеченными лошадьми.

Многие половецкие храбрецы, пытавшиеся обезоружить Всеволода и взять его в плен, нашли свою смерть от его меча. В какой-то момент Всеволод бился сразу против троих врагов и зарубил всех. Поражённые силой и отвагой русского князя, степняки уже не рвались к нему, но старались поразить его издали из лука или заарканить петлей.

Солнце поднялось к небесному зениту. Половцы ослабили натиск.

Нестерпимо томила жажда.

Пользуясь затишьем, русские полки выбрались наконец к реке.

Ратники вместе с конями гурьбой ринулись к воде, не обращая внимания на стрелы, которые летели от степняков, державшихся в отдалении.

Видя, что порядок в русских полках нарушен, половцы, конные и пешие, устремились на русичей с ближнего холма и со стороны равнины, намереваясь одним мощным ударом сбросить Игорево войско в реку.

Всеволод пинками и тумаками принуждал ратников становиться в строй. Игорь и Бренк, отчаянно ругаясь, делали то же самое.

Перемешавшиеся дружины были похожи на стадо испуганных овец. Навалившиеся всей массой половцы поначалу рассекли Игореву рать на несколько больших отрядов. Однако русичи сумели вновь сплотиться все вместе, стиснув в своих порядках несколько десятков наиболее зарвавшихся степняков. Половецкие храбрецы, попав в окружение, погибли все до одного.

Перелома в битве не наступило.

Наоборот, русичам стало легче сражаться, ибо спину им прикрывала река. Теперь уже Игоревы воины бились попеременно, имея возможность напиться воды и перевязать раны.

Ханы, посовещавшись, решили оттеснить Игоревы полки от реки на равнину с тем, чтобы вновь взять их в кольцо.

У могучего Омели сломался меч. Он схватил топор на длинной рукоятке и принялся орудовать им с такой силой и яростью, что вскоре навалил перед собой целую груду из порубленных степняков, убив сгоряча и пару лошадей. В Омелиной сотне уцелело не более сорока человек, и те почти все были изранены.

На Вышеславе вся кольчуга была изодрана остриями половецких копий, на нём было множество ссадин и ран, но ни одной серьёзной. Вышеслав сражался неподалёку от Омели и слышал у себя за спиной изумлённо-восхищённые возгласы воинов:

– Сотник-то наш весь в кровище, а дерётся, как зверь!

– Живого места на нём нету. И откель у него силы берутся?

– Да, такого храбра поискать!

После полудня половцам обманным бегством удалось-таки оттеснить Игорево войско от реки.

Но русичи, нащупав слабину в половецких отрядах, с неожиданным проворством двинулись вперёд, гоня врага перед собой. Кончак и Гза, сообразив, что русичи хотят закрепиться на холме, двинули к его подножию лучших своих батыров.

Сошлись половецкие батыры с отважными курянами, коих возглавлял Всеволод Святославич.

Нашла коса на камень! Так и гремят о шлемы аварские харалужные мечи русичей, кладут куряне степных витязей одного за другим. А позолоченный шлем Всеволода сияет, будто звезда, впереди русской дружины. Двух коней под ним убили, а на самом князе нет ни единой раны, так крепка его сарацинская броня, так умела рука и остёр