веером в руках, вид у нее был серьезный и торжественный. Затем – несколько снимков молодого человека: «Джеймс в Королевском ботаническом саду», – гласила выцветшая надпись на обороте, и следующая: «Джеймс катается в лодке по Темзе». Нашелся среди них и один совместный снимок, на котором мисс Харкорт с улыбкой смотрела снизу вверх на статного красавца Джеймса. Далее – Джеймс в военной форме и надпись на обороте: «Перед отправкой на фронт». Молодой человек был облачен в мундир цвета хаки, под мышкой у него был зажат пробковый шлем. На какой фронт его отправляют? Судя по всему, дело происходит на рубеже веков. Может, бурская война?[25] Джози перевернула несколько страниц. Больше фотографий Джеймса не было.

В кабинете царил полумрак. Джози перенесла альбом поближе к окну. Нет, определенно, Джеймс не похож на того симпатичного юношу с открытым лицом, чей портрет, обрамленный черной рамкой, стоит на письменном столе мисс Харкорт.

Еще один возлюбленный? Она присмотрелась. Армейская форма, которая была на юноше, выглядела более современной. Джози вспомнила – в детстве она видела мужчин, возвращающихся домой с Первой мировой, одетых в такую же форму. Но к тому времени мисс Харкорт исполнилось уже лет сорок. Вряд ли этот мальчик ее возлюбленный. Кто же тогда? Племянник? Крестник? Джози вернулась к альбому. На последних страницах она обнаружила странные снимки: какая-то женщина катит коляску, в которой сидит младенец с плюшевой собачкой. Все они сделаны издалека, изображение размытое, словно фотограф действовал впопыхах.

А на самой последней странице Джози нашла вырезку из газеты: «Фредди Брукс с фермы Грейндж в Саттон-Сент-Мэри, восемнадцать лет. Погиб в битве при Сомме»[26].

Зачем посвящать страницы семейного альбома сыну фермера? Но в следующий миг сердце Джози похолодело. А что, если это ее собственный сын? Ребенок, рожденный вне брака, которого пришлось отдать на воспитание в деревню, и единственное воспоминание о нем – эти нечеткие снимки, сделанные исподтишка? Тогда становится понятным и теперешнее поведение мисс Харкорт – ее вечная замкнутость и горькое нежелание общаться с миром. Джози вспомнила, с какой холодностью она отнеслась к молодым людям, которые, рискуя жизнью, защищают свою страну. Если ее родного сына унесла война, с какой стати она должна заботиться о чужих сыновьях? Джози пошла в своих рассуждениях еще дальше: если же предположить, что мисс Харкорт винит Англию, отправившую на бойню ее восемнадцатилетнего мальчика, то она вполне могла бы поддаться желанию отомстить, помогая Германии. Наверное, нетрудно завербовать озлобленную пожилую женщину, которой уже нечего терять? Версия казалась диковинной и в то же время правдоподобной. Некто с авиабазы поставлял сведения мисс Харкорт, а та, в свою очередь, отбивала шифровки врагу. И все это с помощью передатчика, спрятанного где-то здесь в кабинете среди коробок.

Джози вернула альбом на место и направилась к двери. Как раз в тот момент, когда она выходила из комнаты, мисс Харкорт появилась в противоположном конце коридора. Заметив Джози, пожилая женщина остановилась и уставилась на нее суровым взглядом.

– Что вы делали в моем кабинете? – спросила она.

Джози судорожно соображала, что бы такое ответить. Сейчас ей меньше всего хотелось ссориться с хозяйкой.

– Я проверяю запасы угля в доме. Решила посмотреть у вас в кабинете, но потом вспомнила, что там и камина-то нет.

– Верно, поэтому зимой у меня в кабинете жуткий холод. Выручает керосиновая жаровня. Думаю, изначально помещение предназначалось для прислуги. – Мисс Харкорт коротко кивнула и двинулась дальше по коридору. Джози смотрела ей вслед, пока пожилая женщина не скрылась за поворотом. Помешкав, она метнулась обратно в кабинет. Несколько минут лихорадочных поисков не выявили ничего похожего на радиопередатчик. Джози уже готова была поверить, что у нее просто разыгралось воображение, однако в тот же день после обеда она решила предпринять еще одну попытку докопаться до истины. Кэтлин, как обычно, ушла на свою половину, а они с мисс Харкорт остались в гостиной возле камина. От огня исходило приятное тепло, Джози сидела, уткнувшись в книгу, и неторопливо переворачивала страницу за страницей.

– Что вы теперь читаете? – прервала молчание хозяйка. – Снова о Канаде?

– Нет, больше никаких книг о Канаде, – отчеканила Джози. – Все, что я хотела узнать, – узнала.

– Возможно, вы приняли мудрое решение, – согласилась мисс Харкорт. – Вокруг и так довольно страданий.

– Да, – кивнула Джози. – Не представляю, как наши ребята на авиабазе справляются с этим: каждую ночь провожать самолеты, зная, что часть из них не вернется. Жить, постоянно теряя друзей.

– Думаю, к этому привыкаешь.

– Вы так считаете? Но разве горечь потери не преследует человека изо дня в день? – Джози искоса посмотрела на пожилую женщину, сидевшую в соседнем кресле. – Та фотография, которую я заметила у вас в кабинете на рабочем столе, – это ваш родственник?

– В некотором роде.

– Молодой человек погиб на прошлой войне? – осторожно продолжила Джози. – Вы, должно быть, очень любили его. Кроме этой фотографии в доме нет других.

– Да, я очень его любила.

Джози набрала воздуху в легкие.

– Понимаю, это бестактно с моей стороны. Я вечно сую нос туда, куда не следует. Но… он ваш сын?

Мисс Харкорт вспыхнула.

– Как, черт подери… Вы не имели права… – затем она прикрыла глаза и глубоко вздохнула. – Да, Фредди был моим сыном. Мы с его отцом собирались пожениться. Джеймс служил в армии. Его полк отправили в Южную Африку сражаться с бурами. Он не вернулся. Пал в бою.

– Мне очень жаль, – прошептала Джози. – Для вас это был ужасный удар.

Мисс Харкорт зажмурилась, словно пытаясь стереть воспоминание.

– Я сказала отцу, что жду ребенка. Сначала он пришел в ужас, а потом в ярость. Отправил меня подальше отсюда, а когда мальчик родился, настоял на том, чтобы отдать его на усыновление. Ну, по крайней мере, мне в одном удалось поступить по-своему – я отдала сына фермеру из соседней деревни. Это означало, что изредка я смогу видеть его. Конечно, у меня не было возможности общаться с Фредди, только наблюдать издалека, как мой мальчик растет. Он вырос таким красивым и сильным. Как его отец. А потом, когда Фредди исполнилось восемнадцать, его призвали на военную службу. Тогда я решилась: встретилась с ним и рассказала правду. Я хотела помочь сыну сделать карьеру. Надо сказать, Фредди удивился гораздо меньше, чем я ожидала. Он давно знал, что его усыновили, и был рад познакомиться со мной. Фредди прислал мне свою фотографию… – Мисс Харкорт снова закрыла глаза. – Его убили в первую же неделю после приезда на фронт, во Франции в тысяча девятьсот восемнадцатом году – последний год войны. Еще пару