«А где же теперь наш дом? – сама себя мысленно остановила Мэва. – Наверное, уже всё-таки тут, на Вине!»

Она тяжело вздохнула, снова погружаясь в воспоминания событий годичной давности, приведших их всех сюда.

Мэва отчетливо помнила, как на скалистом берегу фьорда огромная толпа женщин и детей провожала в поход своих мужчин-викингов. Два драккара ярла Эйнара, каждый по пятидесяти локтей в длину и десяти в ширину, стояли возле пирса, полностью загруженные оружием и припасами. Сходни были переброшены с драккаров на деревянный береговой настил, и никто уже, кроме отправлявшихся в поход воинов, не мог на них ступить. Смех и шутки, напутственные пожелания разносились по всему фьорду. Прощание для викингов никогда не становилось грустным делом.

Поодаль на мелких волнах качались три огромных морских драккара ярла Эгиля, уже готовые поднять паруса. Их команды давно заняли свои места на палубе и теперь молча наблюдали за суматохой на берегу.

– Всё, друзья, на драккары! – мощный голос ярла Эйнара перекрыл шум толпы, и, повинуясь ему, две сотни воинов, подбадриваемые криками родных, устремились к сходням.

В этот поход ярл Эйнар взял с собой жену Мэву и сына Антона, которому исполнилось тогда шестнадцать зим.

Не так уж часто высокородные вожди брали в плаванье членов своего семейства. Но Мэва, единственная дочь могущественного ярла Харальда, владетеля четырнадцати драккаров и более тысячи викингов, своенравная и капризная красавица, благосклонности и любви которой когда-то добился ярл Эйнар, настояла на своём. Раньше он на подобные просьбы отделывался только легкими шутками, мягкими отказами, а тут всё сложилось в пользу Мэвы.

Благородный и непобедимый ярл Эгиль, владетель трёх морских драккаров и почти трёх сотен викингов, приплыл во фьорд к ярлу Эйнару на своём флагманском корабле с гордым именем «Фенрир» – «исполинский волк». Два других драккара – «Вепрь» и «Длинный змей», чуть уступая «Фенриру» в размерах, следовали за ним, словно тени.

Эту встречу наметили ещё осенью, когда ярлы прибыли на тинг к ярлу Харальду, второму после конунга человеку на всём побережье. Отцу Мэвы. Там ярл Эгиль предложил ярлу Эйнару совместный набег в страну Биармию, на берега Бобровой реки или, как называли её сами биармины, реки Вины. У него даже нашёлся проводник, побывавший в той далекой стране и вернувшийся обратно с хорошей добычей. Он всюду рассказывал о многочисленных городах и поселениях народа русов, их богатстве и многолюдстве.

Основательно обдумав это предложение, а также взвесив все свои возможности, ярл Эйнар согласился.

Мэва зябко поёжилась, кутаясь в шерстяной плащ, брови её нахмурились.

Она снова мысленно представила тот день, когда драккары ярла Эгиля, словно лебеди с длинными изогнутыми шеями, убирая паруса, входили во фьорд к своему новому союзнику.

И уже вскоре, сидя за одним столом с викингами ярла Эйнара, гости шумно превозносили доблести хозяина и его воинов, которые всегда возвращаются домой из походов с богатой добычей, рабами, а также расхваливали красоту и добродетели хозяйки дома – красавицы Мэвы.

«До чего же мы оба были тогда легковерны и неосторожны, – тихонько про себя вздохнула Мэва. – Хвалебные речи и винные пары вскружили голову ярлу Эйнару, и он мимоходом поведал своему новому другу и союзнику о том, что Мэва давно просится с ним в какой-нибудь набег».

На это откровение ярл Эгиль, криво усмехнувшись, воскликнул:

– Знатные и могущественные ярлы рано или поздно берут с собою на драккар жён, а иногда и детей. Если ты не боишься, то хотя бы один раз должен взять свою жену и сына в поход. Твой Антон уже стал настоящим мужчиной, викингом! Мы все видели его в поединке с моим кормчим Гримом. Даже у меня не много найдётся таких воинов. Я надеюсь, что мой союзник не трус?

После этих слов высокородного гостя ярл Эйнар сдался и уже более благосклонно отнёсся к повторным просьбам Мэвы взять их с сыном на драккар.

Она отчётливо помнила, как звучали громкие команды, хлопали паруса на мачтах, скрипел такелаж, с берега неслись крики провожающих родичей. Выстраиваясь в кильватер за огромным «Фенриром», драккары покидали фьорд.

Впереди участников похода ждал долгий, тяжёлый и опасный путь в неизведанную страну Биармию.

Теперь Мэва понимала, что во всём произошедшем с ними следовало винить только самих себя.

Холодные щупальца страха добрались до самого горла, вызывая тошноту. Ей казалось, что она снова чувствует запах горящей смолы и жженого масла, а скользкая от крови палуба драккара уходит из-под её ног. Неужели им всем снова придется пережить ужасы битвы, смерть друзей и предательство союзников? Чувство беспомощности, испытанное когда-то на захваченном врагами драккаре, на мгновение снова вернулось к Мэве, но тут же исчезло, стоило лишь услышать хохот и воинственные крики пирующих викингов в доме за её спиной. Она не сомневалась, что эти люди не дадут её в обиду.

Даже ценой собственной жизни.

Глава 51

Стремительным шагом он приближался к дому, стоящему на окраине посёлка, где проживали его новые друзья из молодых охотников – Виги, Гаук, Стурп и Олаф.

Опасное задание, данное ему ярлом Эйнаром, вызывало чувство гордости и даже какую-то радость, а вот взгляд Мэвы при расставании возле дома почему-то принёс с собой грусть и тоску, которые теперь преследовали юношу.

Неспокойно было на душе у Антона.

Мысли и воспоминания в голове перемешались.

Осень, зима и часть весны незаметно пролетели в кругу родных и друзей в построенном посёлке.

По-прежнему Клепп не давал ему расслабиться, начиная каждое утро с физических упражнений и занятий с оружием. Особенно забавно было наблюдать за всем этим зимой, когда великан загонял своего ученика в глубокие сугробы и они, разгорячённые и изнемогающие от усталости, из последних сил махали мечами.

…Резким кивком головы Антон откинул с глаз отросшие пряди волос, которые ласково шевелил тёплый ветерок, и тяжело вздохнул.

Как же он ждал весны!

Юноша помнил те дни, когда тоска по Аслауг стала настолько сильной, что с наступлением зимы, лишь только мороз сковал землю и сделал болота проходимыми, Антон втайне от всех начал собираться в путь. По примеру местных охотников он выстругал себе широкие укороченные лыжи с загнутыми носами, обшил их полозья тонкими звериными шкурками, заготовил в дорогу запас еды, тёплую одежду и всё имеющееся у него оружие.