Придя в себя, Агриппина вспомнила, что как раз вчера император встречался с Нарциссом. Нетрудно было догадаться, что посещение строптивого советника имеет прямое отношение к поведению Клавдия.

Супруга императора оказалась права, но первоначальной причиной послужило сновидение Клавдия. Во сне он видел, как его облепили пчёлы. Толкователь объяснил, что пчёлы во сне являются добрым предзнаменованием лишь для тех, кто от пчёл кормится, но для остальных людей они означают излишнюю суету и ненужное беспокойство, ведь пчёлы зло жужжат, раны от укусов болезненны, а от множества укусов – даже смерть.

И всё же толкователь решил успокоить императора, поэтому принялся расспрашивать его о деталях сна, которые можно было бы назвать благоприятным знамением. В том числе спросил:

– Пчёлы летали над головой цезаря?

Клавдий вспомнил, что пчёлы сели на голову.

Увы! Увы! Увы! Пчёл на голове императора уже никак нельзя было истолковать как хороший знак.

– Не к добру! – констатировал толкователь. – Если пчёлы облепили голову сновидца, ему грозит опасность.

– Кого нужно бояться?

– Пчёлы в растревоженном рое похожи на разъяренную толпу, чернь. Или военных мятежников. Но действуют пчёлы не сами по себе, слушаются главарей.

Император преисполнился дурных предчувствий, а чтобы отвлечься от них, вызвал Нарцисса заняться неотложными делами государства.

Страх, прокравшийся в глубины души, не оставлял Клавдия, поэтому он решил поделиться рассказом о сновидении с секретарем, своим доверенным слугой. Ответ сильно удивил императора:

– Цезарь, любой пасечник скажет, что больнее всего жалит самка пчелы. Не зря Еврипид сказал: «От змеиного укуса лекарство имеется, и пламени яда загладятся следы, – лишь женщина неисцелимо жалит».

Этот намёк побудил Клавдия устроить настоящий допрос Нарциссу, после чего открылись такие стороны пятилетнего супружества с Агриппиной, что императору пришлось задуматься!

Клавдий невольно вспомнил семейную жизнь с Мессалиной и свои ошибки, когда он делал вид, что не замечает её выходки, и за это позже пришлось наказывать женщину, мать его двоих детей, ужасной смертью: «Если Агриппину нельзя переделать, её нужно остановить! Тогда не придётся с ней поступать таким же образом, как с Мессалиной!»

 * * *

Трагедия, случившаяся вскоре после этого, отодвинула на задний план все события в семье императора Клавдия. Печальное событие было связано со сбросом воды с Фуцинского озера, расположенного неподалеку от Рима, в нижнюю реку по соседству.

Сброс воды представлялся необходимым, ведь если этого не делать, уровень воды в сезон дождей резко повышался, что приводило к катастрофическим наводнениям в Риме. Страдали дома с имуществом населения окрестных селений, уничтожались поля и виноградники.

О проблеме знали все правители, от царей до Юлия Цезаря, который предложил вообще осушить озеро, выделив на эти цели приличную сумму средств из казны. Гибель Цезаря не позволила исполнить замысел, а преемник Август не счёл нужным завершить проект.

После него Тиберий и Калигула тоже о нём не вспомнили, и только Клавдий объявил, что намерен исполнить волю божественного Августа. Так посоветовал Нарцисс, обещавший, что народ будет с благодарностью упоминать имя Клавдия, и никакого другого императора!

Для реализации проекта пришлось прорубить в скальной породе тоннель и канал в четыре тысячи шагов, от озера до нижней реки. Оставили лишь перемычку из земли и камней, чтобы в нужный момент её убрать, направив озёрную воду.

Десять лет трудились тысячи рабов в невыносимых условиях, но работы были выполнены, а Клавдий пожелал, чтобы завершение работ увидел «весь Рим», поэтому распорядился объявить горожанам, что их ждёт невиданное до сих пор зрелище и грандиозный праздник.

Были обещаны бесплатное угощение за счёт императора и навмахия – сражение двух «вражеских» флотилий по пятьдесят кораблей каждая с участием двадцати тысяч воинов. Также народу обещали настоящую битву гладиаторов со смертельными исходами, поскольку среди гладиаторов были рабы, содержащиеся на каторжных работах, и преступники, приговорённые судами к смерти в разное время. Ради такого случая им отсрочили приведение приговоров, причём необходимое число преступников пришлось разыскивать по тюрьмам разных городов Империи и под надёжной охраной доставлять в Рим.

Сенека вежливо отказался сопровождать Нерона вместе с императорской семьёй, сославшись на плохое самочувствие. Он избегал кровавых зрелищ с убийствами на потеху публики. Но позже техническая сторона уникального события заставила философа «выздороветь» – не каждый день осушается озеро! Он быстро добрался на повозке до места события и устроился с неприметной публикой на дальнем холме…

Император прибыл на парадной четырёхконной колеснице. Агриппина проследовала за ним на своей не менее роскошной квадриге, за императрицей – на одной повозке, Нерон с Октавией и Британник. Их сопровождали другие богатые повозки, а также носилки со знатными гражданами. Ликующий народ приветствовал императора с супругой. Распознав Нерона в парадном военном плаще, выкрикивали добрые пожелания. Детей Клавдия – Британника в тоге подростка и Октавию – приветствовали скромнее. Наконец, прибывшие на мероприятие зрители заняли отведённые им места и с нетерпением стали ожидать начала.

Император поручил Нарциссу основательно подготовить торжества, задолго до начала. Было потрачено много сил, и теперь секретарь не сомневался в успехе, поэтому надеялся, что усердие не останется без императорской благодарности.

Всё должно было пройти, как задумано, без неожиданностей, хотя тревожило присутствие гладиаторов, рабов и преступников, представляющих опасность для жизни императора. Скопление в одном месте вооруженных людей, готовых на безрассудный шаг во имя свободы, это всегда риск.

Нарцисс подошел к командиру преторианцев, спросил о надёжности охраны, готовой пресечь любые подобные попытки, на что командир ответил, показав на плоты с гвардейцами, установленные вдоль берега озера:

– Под моим началом пятнадцать тысяч воинов. Если кто из преступников вздумает прыгнуть с кораблей в воду, чтобы пытаться вплавь достичь берега, их тут же убьют! Поверь!

По древней римской традиции, гладиаторы перед боями обратились к императору, «спрашивая разрешение, убивать ли друг друга». Для этого два корабля с бойцами на палубах приблизились к берегу. В непосредственной близости от этого места, где в кресле сидел Клавдий, гладиаторы как по команде крикнули:

– Славься, цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!

Император в тот момент находился во власти возвышенных чувств от созерцания окружающей природы. Вот лес с зелёными кронами, слышен шорох листвы на ветру, озерная гладь. Клавдий не расслышал обращения смертников к нему, а когда понял, что нужно отвечать, обошёлся, на его взгляд, шуткой:

– Это вы идущие на смерть? Возможно, что и нет!

Случилось непредвиденное: неосторожно высказанные слова императора – «не по уставу» – гладиаторы восприняли как помилование. Многие, оставив оружие, бросились в воду, чтобы доплыть до берега и благодарить Клавдия. Но стражники были начеку: