Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 101

– Завтра в Эшвилле мы все обсудим, – пообещал Кэлхун.

Левенштейн коротко поклонился в знак согласия.

– Прекрасно, – заключила Серена.

Оркестр заиграл «Любовное гнездышко», и несколько пар, держась за руки, вышли на танцевальную площадку. При виде стоящего в холле Уэбба Харрис внезапно помрачнел.

– Прошу меня извинить, – сказал он. – Пойду поговорю с тем парнем.

– Только без драки, Харрис, – предупредил Кэлхун.

Магнат кивнул, хотя не слишком уверенно, и вышел из зала.

Когда песня подошла к концу, на сцену поднялся Сесил и объявил, что время ужина уже почти наступило.

– Но сперва все мы посетим зал Чиппендейла, где вам будет представлен наш Ренуар, – поднял палец хозяин поместья. – У картины теперь новая рама, которая лучше передает игру красок.

Мистер и миссис Сесил провели гостей по мраморной лестнице в гостиную на втором этаже. По пути туда они проходили мимо портрета Корнелии в полный рост, и Серена вытянула шею, чтобы внимательнее рассмотреть полотно. Слегка качнув головой, она обернулась к Пембертону, который задержался рядом с женой, пока остальные шли мимо.

– Не могу понять, как она это выдержала.

– Что именно? – переспросил Пембертон.

– Столько часов неподвижности.

Двинувшись дальше по широкому коридору, супруги миновали сперва портрет Фредерика Олмстеда, а затем и раскрашенную вручную литографию от Карриера и Айвза. Бордовая ковровая дорожка заглушала шаги; вскоре коридор свернул влево, и в третьем зале от угла они присоединились к Сесилам и другим гостям, сгрудившимся вокруг полотна Ренуара.

– Просто великолепно! – восхитилась женщина в синем вечернем платье и жемчугах. – Темная рама куда лучше раскрывает цвета, особенно оттенки синего и желтого на шарфе.

Несколько гостей почтительно отступили в стороны, пропуская вперед тщедушного старичка, ковыляющего на негнущихся ногах. Сходство с механической игрушкой усиливал металлический обруч на седой голове, соединенный проводками с резиновым наушником. Выудив из кармана пиджака пенсне, старичок внимательно изучил картину. За спиной у Пембертонов кто-то шепнул, что это бывший куратор Национальной галереи искусств.

– Чистейший образец французского модерна, какой только можно увидеть в нашей стране, – громко объявил старичок и подался назад.

Серена потянулась к мужу и что-то ему сказала. Стоявший рядом Харрис не сдержал смешка.

– А вы, миссис Пембертон? – вздернул бровь Сесил. – Не поделитесь ли своим мнением о Ренуаре?

Отвечая ему, Серена не отводила взгляда от картины:

– Он представляется мне художником, который писал для публики, довольно посредственно разбиравшейся в живописи. Я нахожу его работы чересчур робкими и сентиментальными, подобно гравюре от Карриера и Айвза, которая висит у вас в коридоре.

Лицо Сесила порозовело. Он повернулся к бывшему куратору, как бы требуя отповеди, но слуховой аппарат старичка, очевидно, не смог уловить реплику Серены.

– Что ж, понятно, – сказал Сесил и сцепил перед собой пальцы рук. – Итак, настала пора ужинать, так что давайте спустимся.

Они прошли в банкетный зал. Серена обвела взглядом огромный стол из красного дерева и нашла Уэбба сидящим в дальнем конце, возле камина. Взяв Пембертона за руку, она провела его к креслам прямо напротив газетчика, который, стоило супругам усесться, повернулся к своей жене.

– Мистер и миссис Пембертон, – представил их Уэбб. – Те самые лесопромышленники, о которых я столько тебе рассказывал.

Миссис Уэбб слегка улыбнулась, но промолчала.

Официанты подали на первое суп из чечевицы и сельдерея, и разговоры за столом смолкли, как только гости взялись за ложки. Покончив с супом, Пембертон огляделся по сторонам, задержав взгляд на фламандских гобеленах, трех каменных каминах и двух массивных люстрах, на органных хорах за балюстрадой балкона.

– Завидуете, Пембертон? – поинтересовался Уэбб.

Обведя комнату новым долгим взглядом, тот молча покачал головой.

– Здесь нечему завидовать, – вместо мужа ответила Серена. – Всего лишь куча безделушек. Да, безделушки дорогие, но что с них толку?

– А я считаю это довольно впечатляющим способом оставить свой след в этом мире, – возразил Уэбб, – не столь уж далекий от пирамид великих фараонов.

– Есть способы и получше, – усмехнулась Серена, накрывая ладонь супруга своей на лакированном красном дереве столешницы. – Не так ли, Пембертон?

Миссис Уэбб заговорила впервые.

– Например, помощь в создании национального парка.

– Тут вы противоречите собственному мужу, – заметила Серена. – Если сохранить все как есть, никакого следа оставить не получится.

Официанты заменили суповые тарелки блюдцами с лимонным сорбетом, украшенным мятой, после чего на столе появилось филе свежевыловленного окуня на костяном фарфоре с бордовой каймой; в центре каждой тарелки красовалась золотая монограмма «ДВВ»[31]. Подняв бокал «баккара», Серена наклонила его в свете люстры, чтобы лучше разглядеть выгравированные инициалы.

– Еще один великий след, оставленный в мире, – заключила она.

В зале послышался нарастающий гулкий звук, и через несколько мгновений взору гостей предстал концертный рояль, который вкатили и оставили у входа двое слуг. Пианист джаз-банда занял место на табурете, а вставшая перед роялем певица замерла в ожидании знака от миссис Сесил. Пианист начал играть, и певица вскоре присоединилась:

Одно скажу наверняка, нет ничего верней:

Богатые плодят богатство, а бедные – детей.

А между делом,

Между тем…

– Эта песня, – заговорила миссис Уэбб, – она вам нравится, миссис Пембертон?

– Не то чтобы очень.

– Мне подумалось, что, возможно, миссис Сесил выбрала ее в вашу честь. Чтобы поднять вам настроение после недавнего несчастья.

– Вы проявляете больше остроумия, чем я могла предположить, миссис Уэбб, – заметила Серена. – А ведь я считала вас тупицей, под стать вашему мужу.

– Тупица… – задумчиво повторил Уэбб. – Интересно, как в таком случае вы обозвали бы Харриса? Он набросился на меня в холле. Кажется, ему подсунули участок, чьи выгодные стороны были сфабрикованы.

– Будь Харрис с нами откровенен, обман сразу раскрылся бы, – резко ответила Серена.

– Может, вы и правы, миссис Пембертон, – согласился Уэбб, – но кто-то явно не просчитался, поставив на то, что Харрис предаст партнерство ради собственных интересов.

– Думаю, предательство – это слишком сильно сказано, – вставил Пембертон.

– Не слишком, – отрезала Серена.

Уэбб пренебрежительно махнул ладонью.

– Как бы то ни было, полковник Таунсенд принял предложение Олбрайта, и на документах стоят все подписи. Эта земля, видите ли, была ключевым элементом. Без нее проект наверняка остался бы невоплощенным, но теперь вся территория будущего парка по ту сторону границы с Теннесси уже приобретена.

– Неужели этого недостаточно? – хмыкнул Пембертон. – Вы со своими дружками можете устроить парк в Теннесси и оставить Северную Каролину в покое.

– Боюсь, не получится, мистер Пембертон, – покачал головой газетчик. – Напротив, это лишь развязало нам руки: теперь мы сможем сосредоточить усилия на Северной Каролине.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 101