считать, что войны – это всего лишь часть существования всех народов. Вот при этих мыслях у меня возникают странные и пока необъяснимые противоречия. Конечно, от них, от войн, многое зависит в судьбах народов, но не всё… Сражения либо возносят кого-то над кем-то, либо принижают, но в любом случае между ними тоже есть жизнь, разная, но есть, и она обязательно неспокойная, и довольно сложная, и тяжёлая, да настолько, что и жизнью-то её порой назвать невозможно. Я уверен в том, что нет такого народа, кто хотел бы жить хуже, чем живёт. Все желают для себя лучшей участи. Войны, на мой взгляд, не ведутся ради справедливости, заступничества за кого-то или же ради отмщения, как зачастую громогласно заявляют некоторые правители, выдвигаясь в походы, но к их окончанию думая и вожделея уже о другом. Они ведутся ради увеличения благ для себя, и только это всегда является главной и единственной целью, о которой стараются не говорить и уж точно не провозглашать принародно. В конечном счёте, как я думаю, всем нужна выгода. И не важно, для народов ли она нужна или же больше для их правителей. Она нужна всем, так как без неё и народы будут нищими и обездоленными, и правители будут слабыми и безвольными. Странно, но мне порой кажется, что все и всегда с кем-то воюют. Даже теперь, в это время, пока я стою здесь и взираю на тебя, великая гора, кто-то где-то обязательно погибает в сражении. Вот и задумываешься над тем, что такое на самом деле эти войны и что такое жизнь без них. Может быть, полноценная жизнь и есть постоянные войны, а перерывы между ними всего лишь небольшой отдых и накопление сил. Как бы там ни было, но, судя по своей жизни, я могу сказать, что ещё ни одного дня не было в ней, чтобы я мог понять, почувствовать то, что называется жить в мире, я не познал, что такое вообще этот так называемый мир. Мы постоянно боремся и воюем ради него, но, как ни странно, в нём не живём ни мгновения…»

– Правитель, что с тобой, правитель?! Ты действительно чувствуешь себя хорошо? – вдруг сквозь охватившие мысли куньбек Янгуй услышал голос Наби-бека и посмотрел на него. Тот обеспокоенно заглядывал ему в лицо.

– Наби-бек, готовь послов к ханьцам. Я хочу заключить военный союз с императором Вэнь-ди, – неожиданно для Наби-бека вдруг повелел куньбек Янгуй.

– Повинуюсь, правитель, – приложив ладонь к груди и склонив голову, почтительно произнёс Наби-бек.

* * *

– Дильбар, ты где? – девушка ехала шагом на лошади по берегу озера, оглядывая высокий, протяжённый лесистый яр, и звала свою подругу. – Ну, Дильбар, не пугай меня, спускайся оттуда!

– Фируза, прекрати кричать, а то всех зверей здесь распугаешь, – на вершине крутого склона среди деревьев появилась, задорно смеясь, девушка верхом на белом коне и стала осторожно спускаться по тропе.

Наступила зима. Ночью выпал первый снег, изменив всё вокруг до неузнаваемости. Обширная озёрная гладь поменяла цвет, слегка потемнев, но по-прежнему была притягательна для взора и будоражила сознание молчаливым величием.

– Дильбар, прошу тебя, не делай так больше. Мы и так уехали слишком далеко. К тому же из-за тебя без охраны, – надув пухлые губки, тонким голоском возмущённо произнесла Фируза и ещё плотнее запахнула на груди красивую лисью шубку.

Дильбар уже вела своего скакуна рядом с ней. Долгополая шуба из серебристого каракуля была расстёгнута на ней, открывая взору ярко-красную рубаху и штаны, заправленные в красные сапоги с белым меховым отворотом на голенищах.

– Прекрати, Фируза, лучше посмотри какая вокруг красота! А какой воздух! Надышаться невозможно! Это просто чудо какое-то! – не обращая внимания на недовольство подруги, восхищённо говорила Дильбар. Она раскинула руки во всю ширь, затем запрокинула голову, придерживая островерхий головной убор с меховой оторочкой, и зажмурила от удовольствия глаза.

– Ничего особенного я не вижу. Холодно, и всё, – пробурчала Фируза и, словно озябла, повела узкими плечами. – И вообще, нам пора возвращаться.

– Эх ты, мерзлячка, не успели выехать на прогулку, а ты уже обратно собралась, – задорно взглянув на неё большими сине-зелёными глазами с длинными и пушистыми ресницами, засмеялась Дильбар и, потянувшись к подруге рукой, слегка коснулась её плеча. – А что будет с тобой, когда наступят настоящие холода? Видимо, мне придётся одной наслаждаться всей этой красотой!

– Вот и наслаждайся, а я поехала обратно, – Фируза начала разворачивать свою лошадь.

– Ну хорошо, хорошо, возвращаемся, только давай вон до того валуна доедем и потом обратно, – продолжая улыбаться, предложила Дильбар и, тут же ударив пятками скакуна по бокам, с места вскачь помчалась дальше по заснеженному берегу. Фируза недовольно посмотрела ей в спину, но последовала за ней, ускоряя бег своей лошади.

* * *

– Правитель, люди посланы во все стороны. Они тщательно осматривают побережье и всю округу. Возле чёрного камня обнаружены следы лошадей. Свежий снегопад затруднил немного поиски, но для опытных следопытов это не помеха.

Наби-бек стоял перед главной юртой и докладывал куньбеку Янгую о последних новостях. Куньбек Янгуй, с непокрытой головой, в расстёгнутой шубе, нервно ходил по террасе, заложив руки за спину, затем порывисто подошёл вплотную к Наби-беку, замер и пристально посмотрел ему в глаза.

– Правитель, прости, – Наби-бек не выдержал взгляда и опустил голову, перебирая пальцами плётку, что держал в руках. Шрам на его лице побагровел.

– Как такое могло произойти? Как? – сурово и с трудом пытаясь сохранять спокойствие, спросил куньбек Янгуй.

– Правитель, ты же знаешь характер своей дочери. Она опять отослала охрану. Не хочет она сопровождения. Ну не терпит она её даже на отдалении, – Наби-бек взглянул в лицо куньбеку Янгую, понимая его негодование, и попытался объясниться. – Дочь тысячника Бурчука Фируза, как всегда, была с ней. Он тоже ищет их. Все лазутчики отправлены по окрестностям. Надеюсь, скоро мы получим добрые сведения.

– Найди её, Наби-бек, найди. Я очень прошу тебя, – дрогнувшим голосом, едва сдерживая чувства, тихо попросил куньбек Янгуй и отошёл, повернувшись к нему спиной и низко опустив голову.

– Правитель, я… – растерянно начал Наби-бек, но запнулся на полуслове, с сожалением махнул рукой и, быстрым шагом пройдя по террасе, сбежал по ступеням. Ловко запрыгнув в седло, он сочувственно взглянул на правителя и погнал скакуна к главным воротам.

* * *

– Эй, где предводитель? – спрыгнув с лошади, громогласно спросил здоровяк, обращаясь к мужчинам, сидящим возле костра.

– Там, – показал один из них на вход в пещеру.

Здоровяк зашагал к пещере.

– Чего опять с ним случилось? – мотнув головой, но не