табунов. Всё это подтверждено и показаниями послов, и донесениями лазутчиков. Я предупреждал их правителя о недопущении подобных действий и готов был принять его извинения в случае исполнения всех моих требований, но он не счёл нужным поступить благородно и миром разрешить создавшуюся ситуацию. На заре войска под предводительством сюбаши Тычахтая выдвинулись к нашим рубежам с аланами. Аланы будут наказаны за содеянное и впредь никогда не посмеют смотреть в нашу сторону с дурными помыслами, – восседая на широком троне, устланном белыми овечьими шкурами и установленном на расстеленных коврах в главной юрте, начал совет Хан-суна-шах, правитель огузов. – Великий визирь Майсур, – шах обратился к сидящему по правую руку от него седовласому старцу, и тот приложил руку к груди и склонил голову, почтительно выказывая полное своё внимание. – Пусть все наши воины будут приведены в готовность. – Хан-суна-шах отвёл взор от визиря, обращаясь теперь ко всем визирям и военачальникам: – Фатих-шах, правитель канглов прислал гонца. Он искренне возмущён поведением аланов и готов оказать нам военную помощь по первому моему требованию, за что я выразил ему огромную благодарность и наше глубочайшее почтение.

Хан-суна-шах замолчал и окинул взором своих главных сановников. Они одобрительно закивали, поглядывая друг на друга, и вновь обратили взгляды на повелителя.

– Повелитель, – нарушив тишину, обратился тихим скрипучим старческим голосом к Хан-суна-шаху великий визирь Майсур. – Позволь узнать о твоём решении относительно помощи, предложенной Фатих-шахом.

– Великий визирь, у нас достаточно собственных сил, чтобы разобраться с аланами и призвать их к порядку. Почему ты спросил об этом? Слушаю тебя.

Хан-суна-шах взглянул на визиря, проявляя искренний интерес к его мнению.

– Повелитель, Фатих-шах никогда не делает ничего просто так, и его предложение об оказании военной помощи нам, как мне кажется, имеет иной, потаённый смысл. Ему известно о том, что мы обладаем достаточными силами и в состоянии сами справиться с аланами, и, несмотря на это, он вдруг предлагает свою помощь. Это, на мой взгляд, очень странно. Возникает вопрос: что ему нужно на самом деле? Повелитель, мы должны понять это, иначе, прости меня, мы можем быть введены в заблуждение и оказаться в весьма непонятном положении. Я, конечно, могу и ошибаться, но такое повышенное внимание к нам со стороны Фатих-шаха вызывает много вопросов, на которые мы должны найти верные ответы, – великий визирь говорил тихо и очень медленно, часто переводя дыхание и покашливая в кулак.

– Великий визирь, если я тебя правильно понимаю, мне следовало принять военную помощь от Фатих-шаха, дабы убедиться в искренности его намерений, либо задать ему прямой вопрос о причинах внимания к нам. Ни того ни другого я делать не стал, поскольку не счёл необходимым. Более того, посчитал, что это было бы оскорбительным для Фатих-шаха в такой ситуации. Но твои сомнения, великий визирь Майсур, относительно добрососедской помощи канглов без далеко идущих замыслов, признаться, не удивили меня, совпав с моими размышлениями. Полагаю, в твоих словах есть определённый смысл, и поручаю тебе разобраться в этом вопросе…

На этом совет завершился.

Хан-суна-шах поднялся. Все тут же почтительно встали с мест, поклонились повелителю, приложив руку к груди, отступили на несколько шагов и тихо удалились.

* * *

Сюбаши Тычахтай подвёл тридцать тысяч воинов к северо-западному рубежу огузских земель, обозначенному пересохшим извилистым руслом небольшой реки, за которым лежала территория аланов. Выслав вперёд лазутчиков, он остановил армию и стал дожидаться их возвращения. День приближался к завершению, и входить в наступающей ночи в чужие земли без предварительной разведки сюбаши Тычахтай не планировал, но и разбивать лагерь на ночлег не спешил. Сойдя с коня на землю, он заложил руки за спину и обратил взор на запад, где последние красные отблески светила плавно гасли над линией горизонта, погружая в темноту небосвод, на котором далеко на востоке робко зарождались первые, ещё очень тусклые звёзды.

– Сюбаши, прибыл дозорный с восточного дальнего дозора. Он хочет сообщить тебе что-то важное, – подойдя к сюбаши со спины, с почтительным поклоном сообщил военачальник.

– От дальнего восточного дозора? – удивлённо обернулся сюбаши.

– Да, сюбаши, оттуда, – не поднимая головы, уверенно ответил тот.

– Зови.

Военачальник развернулся и махнул кому-то рукой. Подбежал воин, замер в нескольких шагах от сюбаши, почтительно склонил голову и приложил руку к груди.

– Говори, – спокойно повелел сюбаши.

– Сюбаши, я из дальнего восточного дозора. К нам подошли войска канглов во главе с военачальником Ельбузом. Он требует встречи с тобой, сюбаши, – быстро доложил воин.

– Войска канглов? – удивился сюбаши. – Что они здесь делают?

– Не могу знать, сюбаши. Их много, – ответил воин.

– Где их военачальник? – вновь спросил сюбаши.

– Он здесь, недалеко, сюбаши. Ожидает твоего решения.

– Хорошо. Показывай дорогу, – взбираясь на скакуна, повелел сюбаши.

Воин побежал к своему коню. Вскоре сюбаши в сопровождении дозорного и десяти воинов с факелами отдалился от войск в восточном направлении.

* * *

– Сюбаши Тычахтай, я старший тысячник Ельбуз, направлен светлейшим шахом канглов Фатихом для наказания аланов и, раз так получилось, участвовать с тобой в войне против них. Я привёл с собой двадцать тысяч воинов, и поскольку противник у нас один и тот же, но ты сюбаши армии огузов, а я всего лишь старший тысячник армии канглов, то я вступаю в полное твоё подчинение, – слегка склонив голову и приложив руку к груди, произнёс старший тысячник Ельбуз, молодой крепкий мужчина с пронзительным взглядом.

– Старший тысячник Ельбуз, всё это для меня неожиданно. Мой повелитель Хан-суна-шах такого веления мне не давал, и я не был заранее осведомлён о совместном нашем походе. Поэтому я обязан отправить гонцов, чтобы поставить его в известность и узнать о его велении на этот счёт. Не сделать этого будет опрометчиво, и я могу впасть в немилость, – стараясь быть вежливым, но в то же время явно растерянно ответил сюбаши Тычахтай. – Пойми меня правильно и не сочти неблагодарным. Несмотря на различие в положении, ты такой же военачальник, как и я, и поэтому должен меня понимать, как никто другой. Предлагаю встать на ночлег на местах, где мы находимся. Я немедленно отправлю гонца, а после его возвращения поступим так, как решит и велит повелитель.

– Сюбаши Тычахтай, я осведомлён об ответе твоего повелителя послам моего светлейшего шаха, и то, что я нахожусь здесь, не является непониманием со стороны моего правителя и не противоречит договорённостям между нашими правителями. Дело в том, что аланы совершили набеги и на наши земли и угнали несколько наших табунов, поэтому я был послан сюда, – пояснил своё появление старший тысячник Ельбуз. – Узнав о