– Поднять якорь, ставить парус! – приказал Алексей.

Похожие приказы прозвучали на судах рядом.

Над фелюгой взвился парус. Он не был черным, но матросы его основательно испачкали углем и дегтем, делая этот брандер не таким заметным, как остальные, и Алексей похвалил их за смекалку. В наступившем затишье, нарушаемом лишь скрипом канатов и отдаленным стоном прибоя, брандеры начали движение. Стоя у руля Алексей чувствовал, как напряглись моряки.

Рядом в темноте угадывались силуэты других брандеров. Впереди яркое зарево – подожженный брандскугелями турецкий корабль уже пылал, и огонь перекинулся на соседний. Доносились крики с берега. Турки заметили паруса, но разглядеть толком корпуса кораблей не могли. Ни флага, ни плеска весел, ни грохота выстрелов, лишь стремительное движение в сторону неприятеля. Ночь, подсвеченная далеким пожаром скрывала очертания судов. Стоя на корме, Алексей едва различал очертания переднего брандера капитан-лейтенанта Макензи.

С турецкой стороны не гремели залпы. Никаких выстрелов, ни одного сигнала. Алексей всматривался в темноту. На палубах османских кораблей движение, силуэты, но кажется без оружия. Некоторые, как показалось Алексею, махали руками. Один из турков, даже поднял руку вверх, словно в приветствии.

– Господи, – выдохнул кто-то за спиной, – они думают мы идем сдаваться.

Османы не стреляли, но не из трусости, а из заблуждения.

–сдаецц .. –услышал Алексей грубый, разноголосый говор.

Он прищурился.На палубах турецких кораблей загорались фонари и снова наметилось какое-то движение .

– Ну и дурни, – раздался голос одного из матросов, – думают мы перебежчики и молятся за нас. Шиш вам с маслом, проклятые османы.

Иллюзия у противника длилась недолго. С османских кораблей ударила картечь. Первым под обстрел попал брандер Макензи – пули гулко прошлись обшивке и покромсали парус. Били издалека и на излете картечины не причиняли большого вреда. Они, свистя, хлопали по мачте, по парусам, по воде. Показалось, что идущая впереди фелюга замерла, словно раздумывая, стоит ли идти дальше. Скорость ее упала и брандер Алексея вырвался вперед. В его висках от напряжения стучала кровь. Еще немного и брандеры будут у цели. Ощущение триумфа тут же угасло, когда от темной массы стоящего на рейде вражеского флота отделилось два быстрых черных силуэта. Так быстро против ветра могли двигаться только галеры. Скоро предположение о галерах подтвердил характерный слаженный плеск весел и скрип уключин. Низкие, темные, длинные, они окончательно выдали себя, когда на носу одной из них вспыхнул фонарь.

Противник нацелился на фелюги Ильина и Маккензи, потому что их паруса были заметны издалека. Турки явно собирались перехватить брандеры, вцепиться, перебить команду до поджога. Алексей понимал, – до намеченной цели русским смельчакам не дойти.

– В отрез идут! – выкрикнул один из матросов с «Ианнуария», подтверждая опасения, – Наши не успеют проскочить.

Времени на раздумья не оставалось и Алексей решил действовать вопреки полученному от Грейга приказу. Вместо того, чтобы направиться к турецкому флоту, он повернул свою фелюгу навстречу галерам.

Турки на ближайшей галере не сразу заметили судно с пятнистым серо-черным парусом, а когда заметили, то реагировать было поздно. Единственное, что им оставалось сделать – это встретить брандер крепким носом. Алексей налег на штурвал и верткая фелюга, вместо лобового столкновения на полном ходу наткнулась на ряд длинных весел, ломая их и калеча гребцов. Брандер резко накренился, осел на корму и заскрипел.

– Цепляй! – закричал Алексей и первым бросился к ближайшему сложенному в бухту канату, с привязанной к нему кошкой. Матросы слаженно выполнили команду: сцепили корабли и сели в лодку. С борта галеры раздались несколько выстрелов. Алексей уже достал было кремень и кресало, чтобы поджечь запальную трубку, когда на палубу брандера один за другим стали прыгать турки с обнаженными саблями и ятаганами в руках. «Запал горит слишком долго» – мелькнула у лейтенанта мысль, – “не успеть”. Рядом громыхнул пистолет оставшегося на судне Скользящего Волка. Затем выпалил второй. Алексей мельком увидел, как сзади, в полусажени от него выронил занесенный ятаган усатый янычар, но он был не один, его место тут же заняли еще трое. Если бы не скользкая накрененная палуба, русских бы тут же порубили, но туркам приходилось пробираться, цепляясь за бот и такелаж. Это давало немного времени.

– Прикрой, – прокричал Григорьев индейцу и передал ему один из своих заряженных пистолетов.

Не отвлекаясь больше на лезущих со всех сторон турок, он вспорол саблей мешковину с уложенным вдоль бортов брандскугельным составом, прислонил пистолет и спустил курок. Вспышкой обожгло брови и ресницы. Ослепило. Огонь быстро побежал по проложенным дорожкам. Сразу же вспыхнула палуба под ногами, загорелся испачканный дегтем кафтан Алексея. Пламя взвилось как яростный пес, сорвавшийся с цепи. Заполыхал парус. Загудел трюм, охваченный огнем. Едкий дым ударил в лицо. Турки, сбивая огонь с рубах и шароваров, завыли и ринулись к обратно на свой корабль. Дезориентированного, полуслепшего Григорьева потащили в сторону заботливые руки индейца. Потом было ощущение короткого падения, и вода захлестнула Алексея с головой. Утонуть ему не позволил Скользящий Волк, вытащив на поверхность.

Холод сковал тело, но зато чувство победы, хоть и неполной, наполнило грудь. Алексей сделал несколько гребков и осмотрелся. Его брандер все больше и больше охватывал огонь. Трещало дерево, во все стороны летели искры и, разбрасываемые взрывами пиросостава, тлеющие головни. В отблесках пожара было хорошо видно, как огонь перекинулся и на галеру и с нее, кто с криками, кто молча, прыгали в воду турки. Вторая галера, прекратив преследование небезопасных брандеров, табанила веслами и разворачивалась на помощь тонущим сотоварищам. С нее бабахнула пушка. Алексей замер, ожидая боли. Но ядро ушло куда-то далеко вглубь бухты.

– Туда, – подсказал направление, увлекающемуся наблюдением за последствиями своей авантюры, Алексею, Скользящий Волк.

Лейтенант снова заработал руками и ногами и вскоре добрался до ждущей их лодки.

– Слава Богу, вы живы ваш бродь! – обрадовался матрос, протягивая руку, – А мы уже думали того… представились. Там так полыхнуло, будто в пекле, и турки еще орут как черти. Сущий ад. Пресвятая Богородица, спаси и сохрани меня грешного.

Алексей забрался в лодку, за ним Скользящий Волк. Все пятеро добровольцев из команды его брандера были уже там. Иван Осипов протянул оловянную флягу с водкой. Дрожа от холода, усталости и эмоционального напряжения. Алексей снова оглянулся. Позади полыхало. Над бухтой, соперничая с ночной тьмой, висел чёрный дым. Турки открыли орудийный огонь, но поздно. Один за другим русские брандеры достигали цели.

Фелюга Ильина сцепилась с турецким линейным кораблём – и вскоре над водой взметнулся огненный гриб. Взрыв потряс бухту, разбрасывая горящие