Алексей видел как Европу начало нести влево, как будто бы ее затянуло в воронку.

– Не выдержал Федо́т Алексеич. Эх, братец…, – с болью в голосе прокомментировал маневр Клокачева, капитан «Ианнуария» Борисов. Вторя ему, с флагмана адмирала Спиридова просигналили о разжаловании.

–Думается мне у них проблема с такелажем или перебило румпель-штерты – предположил Алексей

– Такелаж, ваш бродь, – со знанием дела уточнил рулевой.

Тем временем артиллерийская дуэль продолжалась. Как заметил Алексей, турки стреляли реже и прицел брали слишком высоко, метя в паруса. Русские же канониры стреляли исключительно по корпусу, поэтому их слаженные залпы, сносящие орудийные батареи, приводили к панике и ослаблению ответного огня. Тем не менее турки отвечали. На сеть натянутую над шканцами сыпались обломки рангоута и ошметки такелажа. Все больше и больше дыр появлялось в парусах. Поступали рапорты и о раненных, в основном из моряков управляющих парусами, находящихся под командой Алексея. Снова в сердце кольнуло болезненное воспоминание о разгроме повстанческого легиона под Триполицей, и гибели людей. Его людей. Но предаваться терзаниям совести не было времени.

Место Европы занял Святой Евстафий, флагман адмирала Свиридова. Сразу пять или более турецких кораблей сосредоточили на нем огонь. Потеряв управление, но тем не менее не переставая стрелять, флагман , вильнул вправо и столкнулся с крупным вражеским кораблем. Идущий впереди «Трех святителей » бросился на помощь, но не тоже смог выровняться, и провалился сквозь вражеский строй, прямо между двумя боевыми линиями турков.

– Вот сейчас румпель-штерты, ваш бродь, – показал на флагман Свиридова рулевой, да и паруса у них висят клочьями.

Алексей не ответил. Теперь «Святой Ианнуарий» шел первым вдоль вражеских линий и на него обрушился огонь всех кораблей.

– Сохранять дистанцию до бусурман!, готовьтесь к развороту оверштаг – видя все три впереди идущих корабля покинули строй, приказал Алексею Борисов.

Выполнить приказ оказалось непросто. Турецкий огонь велся преимущественно по парусам и такелажу, поэтому управлять парусами становилось все сложнее. Вдобавок к этому, идя бейдевинд, корабль стал плохо управляем, все больше и больше рыскал и терял ход. Но положение флагмана адмирала Свиридова было не в пример хуже. «Ианнуарий» как раз проходил мимо и сквозь клубы порохового дыма Алексей смог рассмотреть как на палубе горящего турецкого корабля русские матросы не на жизнь а насмерть рубятся с турками. Где-то там сражался капитан Плещеев, с которым Алексею выпала честь совершить средиземноморский поход на «Надежде Благополучия». Оттуда, перекрывая канонаду, доносились яростные крики, стоны, и казалось бы неуместный в этом аду звук русского военного марша. Тем временем пламя на турецком корабле разрасталось и жадно пожирало паруса и такелаж. Грот мачта турка потеряв штаги пошатнулась и со всем пылающим такелажем рухнула на флагман Свиридова.

Перекрывая шум сражения прозвучал оглушающей силы взрыв и русский корабль разнесло в щепки. Капитан перекрестился. Но и турок ненадолго пережил «Святого Евстафия». Второй взрыв, не менее оглушительный отправил и его к праотцам. Канонада на мгновения смолкла, и русские, и турки пытались осознать произошедшее. Борисов не растерялся. “Ианнуарий” подтянул шлюпки и отправил команду подобрать спасшихся. Но затишье длилось не долго. Снова заговорили русские пушки. Турки отвечали, но теперь казалось как-то неслаженно.

Потрясенный Алексей едва не пропустил приказ капитана развернутся оверштаг.

– Бом-брамсели на гитовы, спустить стаксели, – прокричал команду, опомнившийся Алексей. Однако поворот с сильно поврежденным такелажем не удался. Паруса обстенились и потерявший ход корабль начало сносить кормой. Близость мели и подводных камней прямо по курсу требовали быстро вернуть корабль на прежний галс и пытаться развернуться фордевинд, однако такой маневр означал, что придется вклиниться во вражеский строй, как это невольно произошло с Тремя святителями. Да и разворот требовал много места, а турки расположили свои корабли очень близко друг от друга, на расстоянии не более трех корпусов. При таком раскладе, вероятность столкновения становилась слишком высокой, не говоря уже про то, что так «Ианнуарий» подставит себя под огонь сотен вражеских пушек.

– Руль под ветер, – скомандовал Алексей и сам бросился помогать рулевым, моля Бога, чтобы успеть пока судно не набрало слишком большую обратную скорость и руль не заклинило на борт. Вцепившись в штурвал он тянул изо всех сил. Руль медленно, но поддавался.

Лейтенант дождался пока гротовые не заберут ветер и отправил матросов брасопить фоковые паруса по гротам. Корабль нехотя завершил разворот и лег на нужный галс.

Капитан не стал бранить лейтенанта за казалось неуклюжий маневр. Он видел состояние такелажа.

– Вы ранены, ваш бродь? – спросил рулевой, – У вас голова в крови. Послать за лекарем?

Алексей провел рукой по лицу и с удивлением посмотрел на кровь на ладони.

– Царапина, наверное каменным осколком зацепило, – ощупав рану успокоил он матроса.

“Три Святителя», как раненый зверь извивался в окружении, в самом сердце турецкого строя. Вражеские ядра пробивали борт, паруса повисли лоскутами.

В подзорную трубу Алексей видел, как на шканцах “ Святителей” началась суета, “Неужели Хметевский ранен? “ – подумал Алексей, – “ В такой критический момент”.

Но русские пушки продолжали палить с обоих бортов. “Черт возьми, кто же как ни Хметевский мог командовать артиллерией так слаженно в этом аду”. – успокоился Алексей. Неуязвимы, несгибаемы, как скала.

Но справятся ли они с дрейфом? Еще немного – и “Святители» повторит судьбу своего флагмана, столкнувшись с турецким кораблем. Смогут ли совершить разворот, вырвавшись из ловушки между двух османских линий? Если не справятся, то налетят на мель. Окутанный пороховым дымом, как грозовыми облаками, корабль Хметевского продолжал неравный бой, проходя на расстоянии пистолетного выстрела от турков.

Оттуда стреляло все, что могло стрелять. Морские солдаты били из мушкетов, с марсовой площадки рявкали фальконеты, а пушки перезаряжались так часто, как не могли бы даже во время учений.

Корабль Алексея развернувшись стал напротив одного из османских кораблей, засыпая тот ядрами и брандскугелями. Рядом вели огонь корабли арьергарда. Такого шквального огня, со всех сторон турки не выдержали.

Один из турецких кораблей обрубил якорь и покинул строй. За ним второй, потом третий. Вслед за ними устремились русские фрегаты, сея еще большую панику. Турки бежали в защищенную фортами чесменскую бухту, как потерявшее пастуха стадо.

Наблюдая беспорядочное отступление грозного