— Вместо того чтобы печь кексы, — сказала она, — наши сторонники могли бы готовить похлебку с горохом и репой.

— Да, и с дешевыми кусками мяса, вроде бараньей шеи. — Эймос потянул себя за кончик носа — верный признак того, что он думает. — Станут ли они это делать?

— Зависит от того, кто их попросит. Пастор Чарльз обратится к методистам?

— Я его попрошу.

— А я поработаю с англиканами.

— Мы могли бы обходить пекарей по воскресеньям утром и просить черствый хлеб, который они не продали в субботу.

— Они продают излишки по дешевке в субботу вечером, но, вероятно, у них все равно что-то остается.

— В любом случае, мы можем их попросить.

Они стояли у епископского дворца. Элси с нетерпением спросила:

— Попробуем?

Эймос серьезно кивнул.

— Я думаю, мы должны.

Ей хотелось его поцеловать, но вместо этого она высвободила руку.

— В следующее воскресенье?

— Конечно. Чем скорее, тем лучше.

Они расстались.

Ей не хотелось сразу входить во дворец, поэтому она зашла в собор, который всегда был отличным местом для того, чтобы подумать. В данный момент в собор не было службы. Ей нужно было продумать детали новой программы раздачи еды, но все ее мысли были заняты Эймосом. Он понятия не имел, как сильно она его любит, ведь он думал, что они просто друзья. А он по-глупому был одержим Джейн Мидуинтер, девушкой, которая не отвечала ему взаимностью и в любом случае была куда меньше того, чего он заслуживал. Элси хотела помолиться, попросить Бога, чтобы Эймос полюбил ее и забыл Джейн, но это казалось слишком эгоистичным для молитвы, не тем, о чем следует просить Бога.

В южном нефе она прошла мимо двух спорящих мужчин. Она узнала Стэна Гиттингса, заядлого игрока, и Спорта Калливера, владельца крупнейшего игорного притона в городе. Ни один из них не был завсегдатаем церкви, так что они, вероятно, зашли сюда, чтобы поспорить, укрывшись от дождя. Это было неудивительно. Люди часто приходили сюда, чтобы обсудить проблему, сделку или даже любовную интригу. В данном случае, похоже, речь шла о деньгах, но она не обратила на это особого внимания.

Она заметила незнакомца, преклонившего колени перед главным алтарем. Мужчина выглядел молодо. Он был закутан в большое пальто, скрывавшее одежду, так что Элси не могла понять, священник ли он. Его лицо было поднято, но глаза закрыты, а губы шевелились в напряженной, безмолвной молитве. Она задумалась над тем, кто же он такой.

Она собиралась тихо присесть в южном трансепте, но спор в нефе разгорелся. Мужчины повысили голоса и приняли агрессивные позы. Она подумывала вмешаться и предложить им выйти на улицу, но, поразмыслив, решила, что в церкви меньше шансов на то, что дело дойдёт до драки. Она оставила свою затею с тихим уединением и направилась к выходу, пройдя мимо них, не говоря ни слова.

За ее спиной Калливер крикнул:

— Если ставишь деньги, которых у тебя нет, будь готов принять последствия!

Мгновение спустя другой голос возвысился в праведном негодовании:

— Я приказываю вам немедленно покинуть это святое место!

Она обернулась и увидела молодого человека, который молился у главного алтаря. Он шагал к двум спорщикам, его лицо — довольно красивое, как она заметила, — порозовело от возмущения.

— Вон! — сказал он Гиттингсу и Калливеру. — Вон отсюда, немедленно!

Гиттингс, тощий мужчина в поношенной одежде, выглядел пристыженным и уже готов был убраться, но Калливера было не так-то просто запугать. Он был не только высок и крепко сложен, но и одним из самых богатых людей в городе. Он не был из тех, кем можно помыкать.

— Какого черта, кто ты такой? — спросил он.

— Меня зовут Кенелм Маккинтош, — с ноткой гордости ответил молодой человек.

«Его ждали», — знала Элси. Отставка каноника Мидуинтера вызвала целую серию повышений среди соборного духовенства, что оставило вакансию в личном штате епископа, и отец Элси назначил на это место дальнего родственника, молодого священника, недавно окончившего Оксфордский университет. Так вот кто это. Должно быть, только что сошел с дилижанса.

Он быстро расстегнул пальто, под которым оказалось облачение священника.

— Я помощник епископа Латимера. Это дом Божий. Я приказываю вам перенести свой спор в другое место.

Калливер впервые заметил Элси и сказал ей:

— Да кто он такой, по-твоему? Сопляк.

— Иди домой, Спорт, — тихо сказала Элси. — И если ты позволяешь Сиду Гиттингсу играть в долг, будь готов принять последствия.

Спорт был явно взбешен этим презрительным замечанием от молодой женщины и, казалось, готов был возразить. Но в итоге передумал, и после паузы оба мужчины понуро удалились, направляясь к дверям южного притвора.

Элси с интересом посмотрела на новичка. Он был примерно ее возраста, двадцати двух лет, и достаточно красив для девушки, с копной светлых волос и интересными зелеными глазами. И у него была смелость, чтобы противостоять такому здоровенному задире, как Калливер. Но на его лице застыло недовольное выражение. Очевидно, он был не в восторге от того, как закончилось противостояние.

— Они не хотели ничего плохого, — сказала Элси.

— Я и сам смог с ними справиться, — надменно ответил Маккинтош, — но все равно благодарю вас.

«Обидчивый», — подумала она. «Ну и ладно».

— Похоже, вы пользуетесь у них авторитетом, — продолжал он, явно удивленный, что какая-то девица смогла утихомирить двух разъяренных мужчин.

— Авторитетом? — сказала она. — Не совсем. Я Элси Латимер, дочь епископа.

Он был сбит с толку.

— Прошу прощения, мисс Латимер. Я и не подозревал.

— Не за что извиняться. А теперь мы представлены. Вы уже виделись с епископом?

— Нет. Я отправил свой сундук во дворец и пришел прямо сюда, чтобы возблагодарить Бога за благополучное путешествие.

«Очень набожный, — подумала она, — но это искренне или напоказ?»

— Что ж, позвольте мне проводить вас к епископу.

— С радостью.

Они вышли из собора и пересекли площадь.

— Мне говорили, вы шотландец, — сказала она.

— Да, — сухо ответил он. — Это имеет значение?

— Для меня нет. Я просто удивлена, что у вас нет акцента.

— Я избавился от него в Оксфорде.

— Намеренно?

— Я не жалел, что потерял его. В университете существует определенное предубеждение.

Слова были мягкими, но в них слышалась горечь.

— Мне жаль это слышать.

Они вошли во дворец, и Элси провела его в кабинет отца, уютную комнату с большим камином и без письменного стола.

— Прибыл мистер Маккинтош, отец, — сказала она.

— Его багаж уже здесь! — Епископ встал с обитого кресла и с энтузиазмом пожал ему руку. — Добро пожаловать, дорогой мой.

— Для меня большая честь быть здесь, милорд епископ, и я смиренно благодарю вас за эту привилегию.

Епископ посмотрел на Элси.

— Спасибо, дорогая, — сказал он, отпуская ее.

Она не ушла.

— Я только что была на похоронах троих детей из воскресной школы, все из одной семьи. Их отец умер, мать с трудом пыталась их прокормить, они простудились в сырой комнате, где жили, и все умерли в один день.

Епископ кивнул.

— Теперь они со своим небесным отцом, — сказал он.

Его самодовольство разозлило Элси.

— Их небесный отец может спросить, почему соседи ничего не сделали, чтобы им помочь, — повышенным тоном сказала она. — Иисус сказал: «Паси агнцев Моих», как вы, я уверена, помните.

— Я думаю, тебе лучше оставить богословие священнослужителям, Элси, — сказал он и заговорщически подмигнул Маккинтошу, который ответил подобострастной улыбкой.

— Так и поступлю, — сказала она, а затем с вызовом добавила: — И я собираюсь кормить питательной похлебкой агнцев Господних.

— Вот как? — скептически произнес он.

— По крайней мере тех, кто ходит в мою воскресную школу.

— И как же ты это сделаешь?

— Наша кухня достаточно велика, а вы едва ли заметите увеличение расходов на продукты.