же юноша считал, что вполне здоров, но мужчины всё ещё не брали его на охоту и рыбную ловлю, убеждая пока не делать никаких резких движений. Сначала это злило Антона, но потом он смирился и от безделья начал помогать Аслауг по хозяйству, а заодно старательно изучать язык местных жителей. Если бы ему кто-то раньше сказал, что он, сын ярла, будет возиться с очагом, котлами, готовить пищу, он бы просто рассмеялся этому человеку в лицо. Но в поселке охотников Антон увидел, что окружающие его мужчины совсем не чураются работы по дому и по хозяйству. Они охотно выполняли многочисленные поручения Аслауг и делали все, что она скажет. Да и сложно было бы одной хрупкой девушке обихаживать четверых здоровенных мужчин, а также в придачу раненого Антона.
Каждое утро он просыпался с чувством радости, что снова увидит Аслауг, её искрящиеся глаза, весёлую улыбку, услышит звенящий колокольчиком смех, ласковый девичий голосок. Его глаза сами искали встречи с взглядом Аслауг, невольно следили за всеми движениями девушки. Случайное соприкосновение пальцев во время совместной работы вызывало настоящий столбняк. Юноша замирал, сердце готово было вырваться из груди, а пунцовый румянец заливал щёки. Аслауг же, будто не замечая его смущения, мимоходом ерошила ему волосы, дергала за уши и за нос, всячески подшучивала над ним. Антон терялся и не знал, как же себя с ней вести. Он просыпался и засыпал с мыслями об Аслауг, ловил себя на постоянных думах о ней. Но сколько Антон ни пытался бороться с этим наваждением, ничто ему не помогало. Немного легче становилось только вечером, когда Варг, Строк, Влок и Ингар возвращались домой. Антон сразу же начинал мучить рассудительного Строка своими языковыми познаниями и не отставал от него до тех пор, пока тот не укладывался спать. Постоянное общение с Аслауг и Строком не прошло даром: юноша уже почти всё понимал из разговоров мужчин и даже вполне сносно мог отвечать на их вопросы.
И вот однажды, проснувшись рано поутру и ощущая огромный прилив физических сил, Антон понял, что окончательно выздоровел и пришла пора восстанавливать прежнюю боевую форму. А ещё ему очень хотелось сходить на реку и искупаться.
Он тихонько вышел из дома, захватив с собою только нож, совершил по берегу небольшую пробежку, переходящую в ритуальную разминку для разогрева мышц, как учил его Клепп, и спустился к реке. На галечном берегу юноша сбросил с себя куртку, подобрал большой валун, поднял над головой и стал приседать с ним на полную ступню, делая наклоны и вращательные движения. Всё его тело покрылось крупными каплями пота, руки и ноги начали наливаться упругой силой. Приметив у воды несколько стволов выброшенных волной деревьев, Антон выбрал из них два поровнее, обломил их по длине около трёх локтей каждый, срезал ветви. Получились две дубины, с которыми он и продолжил свои занятия, вспоминая движения с двумя мечами. Скоро мышцы ощутили приятную усталость от физических упражнений. Юноша отложил в сторону дубины, стянул на землю холщовые штаны и по привычке пальцами правой ноги потрогал воду, холодна ли она. Затем разбежался по отмели, высоко выпрыгнул и с шумом упал в реку. Но, ещё не успев соприкоснуться с водой, он услыхал знакомый звонкий девичий смех.
«Откуда она тут взялась, неужели следит за мной? Как долго Аслауг была на берегу, что успела увидеть? Неужто я так долго упражнялся и совсем забыл об осторожности?» – смятение, злость и беспомощность пронзили всё существо юноши.
Во фьорде ярла Эйнара не принято было викингу показываться нагим перед женщинами селения. Нет, это не являлось чем-то позорным или постыдным, но взрослый мужчина, а тем более воин, всегда находил укромное место, чтобы вдали от любопытных глаз омыть своё тело. Женщины поступали так же. У викинга, находившегося бóльшую часть года в походах, просто в голове не укладывалось, что рядом с ним будет мыться обнажённая женщина, пусть даже и жена. При омовении должны быть только его друзья. Мужчины. Воины. Лишь в холодное время года жители посёлка собирались вместе в банях. Но бань обычно было несколько, и, опять же, мужчины и женщины не мылись вместе. Бань хватало всем.
Холодная вода моментально привела Антона в чувство.
Вынырнув на поверхность, он сразу же повернулся лицом к берегу. Действительно, там стояла Аслауг. Она весело смеялась и махала ему рукой.
Вытянувшись во весь рост и с трудом нащупав пальцами ног речное дно, Антон инстинктивно сделал несколько шагов вперёд навстречу девушке, но осознание того, что он голый, снова привело молодого викинга в замешательство.
Юноша остановился. Мелкие речные волны плескались на высоте нижних рёбер его грудной клетки. Дальше он просто не смел ступить ни шагу.
– Антон! Антон! Я иду к тебе! – крик девушки ошеломил юношу.
А она стремительно приближалась к воде, срывая и сбрасывая с себя одежду.
Легкие сапожки, сарафан, нижняя рубаха – в мгновение ока всё оказалось лежащим на берегу, а сама Аслауг, ничуть не смущаясь собственной наготы, бежала по воде к нему навстречу. Громадным усилием воли Антон попытался заставить себя повернуться к ней спиной, а глаза свои – не смотреть на неё. Куда там! Первый раз в жизни тренированное годами и послушное командам мозга тело отказывалось подчиняться ему. Взгляд ловил каждое движение девушки: скользящий шаг, плавную округлость ног и бёдер, упругую тяжесть равномерно раскачивающейся в беге высокой груди, разметавшиеся по плечам волосы. Всего один лишь миг, и она оказалась рядом с ним. Вода доходила ей до плеч, скрывая белизну и завораживающую наготу женского тела.
Тряхнув головой и прогоняя дикие и странные мысли, Антон плеснул себе в лицо пригоршню холодной воды, остужая пылающие щёки. И тут же фонтан брызг, поднятый Аслауг, резанул по глазам. Струйки воды стекали по голове, волосам, попадали в нос и рот, заставляя фыркать и отдуваться. Игривое настроение девушки передалось и ему. Сам не замечая того, Антон уже вышел по пояс из воды. Вытянув вперёд сильную руку, он, ничего не видя из-за поднятых брызг, коснулся её предплечья. Пальцы сжали упругую плоть и с силой потянули к себе. От этого рывка, замерев всего лишь на мгновение, Аслауг стремительно вылетела из воды, и её тело расплющилось о тело юноши. Прохлада и упругость девичьей кожи, хлестнувшие по лицу мокрые волосы с запахом хвои и свежести леса подействовали на Антона как удар тяжёлой дубины. Перед глазами поплыл туман, сердце остановилось. Не понимая, что творит, он с силой сжал Аслауг в объятьях.
