«Мы выглядим как обычная счастливая семья», – подумала Лейси, (если, конечно, такое существует в природе). Они шли в кафе: дети – рядом со своей бабушкой, она и Джесс – со своей, а Крис и Седрик шествовали позади и обсуждали (она напрягла слух, чтобы разобрать) скачки сахара. Адель во время обеда ни разу не упомянула Вену и смотрела на Седрика с другим выражением: не то чтобы с восхищением, но определенно с интересом. На обратном пути Седрик предложил прогуляться по пляжу и полюбоваться закатом, и все предсказуемо согласились, что это отличная идея.

– Почему у вас такой загадочный вид? – поинтересовался Паули, заметив, как Джесс и Лейси переглянулись и обменялись улыбками.

– Просто так, – ответила Лейси, сорвалась с места и побежала. – Догоняй, скорее! Бежим к дому!

По возвращении Крис начал готовить детей ко сну наверху, а Лейси и Джесс разговаривали с Габби о своем детстве: о том, что они помнили об отце, и о времени, проведенном в Бетлехеме после побега от Тони.

– Вы стояли на моем пороге, как маленькие перепуганные зверьки, – вздохнула Габби. – Джесс, ты так злилась! Я тоже разозлилась, когда узнала, как вел себя этот человек. Ваша мать не должна была приводить его в дом, но в конце концов вы от него избавились, и это ее заслуга.

– И твоя, – подхватила Лейси.

– Наверное. – Габби похлопала ее по руке. – Жаль только, что, когда вы росли, рядом с вами не было достойного мужчины. Но ты вышла замуж за хорошего человека, Джесс, и, возможно, твоя мама сделает то же самое.

«Останусь только я, – подумала Лейси. – Каковы мои шансы? И вообще, хочу ли я кого-нибудь найти?» Она быстро пробежалась по списку добрых, веселых мужчин, которые ей нравились; их оказалось несколько, и не все они были заняты. Кит, который писал спортивные биографии и тренировал хоккейную команду в инвалидных креслах; Говард, которого она всегда рекомендовала для создания книг о музыке; ее друзья по колледжу, Майк, Линтон и Джо, которых она уже сто лет не видела; парень из местной кофейни с чудесной улыбкой…

– Не волнуйся, Лейси-Лу, – прервала ее размышления Габби. – У тебя еще много времени.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвались Седрик и Адель. Дом моментально наполнился шумом, а дети сбежали вниз по лестнице посмотреть, из-за чего весь сыр-бор.

– Я ни о чем не догадывалась! – качая головой, повторяла Адель. – Это потрясающе? Он и впрямь опустился на одно колено!

– Сейчас я понимаю, что это, возможно, была ошибка, – произнес Седрик, стряхивая со штанины влажный песок.

– А какое красивое кольцо! – Лейси с трудом поймала руку матери, чтобы рассмотреть украшение. Оно было старомодным и очаровательным: четыре крупные жемчужины в золотой оправе окружали находящийся в центре бриллиант, а две жемчужины поменьше с каждой стороны образовывали крест.

– Это кольцо моей бабушки, – объяснил Седрик. – Я долго ждал, когда появится подходящая женщина и наденет его.

«Значит, он еще ни разу не был женат», – поняла Лейси и подавила в себе чувство досады. Оставалось только надеяться, что он справится. Седрик скромно улыбался, на его лице читалась гордость вперемешку с облегчением, как у человека, который чувствует, что выполнил трудную задачу.

– А ты можешь быть девочкой-цветочницей. – Адель подхватила Эмму и закружила ее, отчего та вскрикнула.

– Спасибо, мама, – сказала Джесс. – Теперь она точно не уснет.

– Не знаю, как вы, а я уже готова ко сну, – заявила Габби. – Не сопроводят ли меня жених и невеста до нашей арендованной квартиры, чтобы мы могли оставить этих бедняг в покое?

Наконец, они ушли, а Лейси осталась почитать Эмме сказку на ночь. Дети не сразу, но все-таки уснули, а Лейси и Джесс вынесли чай на крыльцо и сели, глядя в огромное, непостижимое небо.

– Правда, приятно осознавать, что теперь за маму отвечает кто-то другой? – произнесла Джесс. – Брак переводит все на официальный уровень. – Она посмотрела на Лейси. – Ты в порядке?

– Конечно. Чувствую себя лучше, чем когда-либо.

– И ты, и Габби сегодня освободились от бремени, – прокомментировала Джесс. – Интересно, ей тоже полегчало? – Лейси ничего не ответила, и она резко спросила: – Да в чем дело? Расскажи!

Правильно ли делиться секретом, который она сама узнала, буквально подглядев в замочную скважину? Несомненно, Джесс имела право знать о своей двоюродной бабушке.

– У Габби есть сестра, – поразмышляв, сообщила Лейси.

– Сестра? – недоверчиво повторила Джесс. – Ты уверена? Откуда ты знаешь?

– Я копалась в бюро и нашла там письмо от нее.

– А саму Габби ты об этом спросила?

– Все никак не решусь, – призналась Лейси. – Она и так разозлилась, когда я без спроса заглянула в ее паспорт, а если узнает, что я читала ее личную переписку, то и вовсе сойдет с ума. Я сотню раз давала ей шанс открыться, но она почему-то не упоминает об этой женщине. Она сказала мне, что была единственным ребенком.

– Должно быть, они рассорились, – предположила Джесс. – Но на нашу Габби это не похоже: семья для нее важнее всего на свете. Интересно, что произошло?

Лейси уставилась на звезды. Ответов у нее не было, а в голове вертелся тот же самый вопрос. Что заставило их бабушку отречься от сестры, так что она даже не признавала ее существования?

Глава четырнадцатая

Филадельфия, май 2022 года

Письмо состояло из трех бумажных листов, исписанных изящным, явно европейским почерком. Строки не потускнели даже спустя восемьдесят четыре года.

«Дорогая Ханна», – начиналось письмо, и по телу Лейси пробежала дрожь. Она знала, что Ханна – это имя Габби, данное ей при рождении. Лейси казалось, будто она слышит голос своей двоюродной бабушки, такой же ясный и живой, как если бы она писала письмо накануне. Письмо было проиллюстрировано крошечными рисунками солдат в медвежьих шкурах, изображением флагов, корон, статуй и труб. Лейси читала письмо Софи и понемногу влюблялась в нее.

Виндзорский замок 27 мая 1938 г.

Дорогая Ханна!

Я пишу тебе по-английски, потому что именно на этом языке нам с тобой следует сейчас общаться и потому что мы не хотим, чтобы люди решили, что нам есть что скрывать, раз мы используем язык, который они не понимают. Я часто думаю о тебе, моя дорогая сестренка, и надеюсь, что ты счастлива