– Пусть радуются, болваны, – криво скалясь, процедил главарь пиратов своему помощнику. – Мы устроим им засаду на обоих выходах из канала, так что этим тупицам не ускользнуть. И это так же верно, как и то, что меня зовут Вейн Рид и то, что я капитан «Беспутного».

* * *

В девять утра капитан Джек Белчер уже ожидал аудиенции в доме губернатора Тортуги. Через несколько минут после того, как слуга-негр доложил о его приходе, его пригласили в уже знакомый кабинет.

– Капитан Белчер! – радостно приветствовал Джека де Кюсси. – Я рад вас видеть, месье!

– Доброе утро, ваше превосходительство!

– Простите мне мое нетерпение, но перейдем сразу к делу. Вы обсудили с командой мое предложение? Каково ваше решение?

– Мы согласны на ваши условия, месье де Кюсси. Но вы должны знать, что «Беспутный» только и ждет того, чтобы броситься за нами в погоню, как только мы поднимем якорь. Это, в известной мере, может навлечь беду и на «Рубис» с вашей дочерью на борту.

– Я благодарен вам за откровенность, капитан Белчер. И это лишний раз доказывает, что я в вас не ошибся. На этот счет я уже позаботился. Риду это не понравится, но ему придется смириться.

– Могу я узнать, в чем заключается ваш план?

– Я сообщу его вам перед тем, как вы выйдете в море, – ответил губернатор. – А сейчас вам необходимо заняться подготовкой судна для роли сопроводительного корабля.

Они склонились над столом и обговорили все детали дальнейшего сотрудничества. Де Кюсси располагал запасными орудиями, снятыми с различных захваченных кораблей, которые пираты приводили в гавань с награбленным, а также изрядным запасом ядер и пороха. Поэтому вопрос вооружения «Тике» был решен довольно быстро. Сложнее обстояло дело с наймом команды. Белчер дал понять, что, пока корабль находится под его командованием, никакого пиратского кодекса на нем не будет. Он есть капитан, и слово его – закон. На его корабле люди будут получать жалование, а значит, должны подчиняться дисциплине, как если бы это было на военном корабле. Однако большинство членов Братства стремилось к тому, чтобы вести вольную пиратскую жизнь, и немногим хотелось идти на службу на других условиях.

– Пираты, месье де Кюсси, полагаются только лишь на награбленное и часто находятся в море месяцами и возвращаются ни с чем. Поэтому они как бы ничего и не должны капитану своего корабля. Не обязаны повиноваться. Но, возможно, на Тортуге найдутся такие люди, которым претит обычная распущенность, что является частью любого пиратского корабля. Я не признаю разболтанности и требую от команды железной дисциплины на своем корабле как во время сражения, так и вне его. За это людям будут платить регулярное жалование вне зависимости от того, был поход удачным или, напротив, безуспешным.

– Понимаю вас, капитан Белчер. Понимаю и согласен с вами. Но одного моего согласия недостаточно, чтобы набрать нужное количество людей.

– «Тике» сможет взять на борт до ста пятнадцати человек. Сейчас на борту тридцать два человека. Если мы не наберем полное количество людей, то все равно выйдем в море. Пушки есть пушки, и мы сможем сражаться. Но я не стану набирать какой-то сброд. Выходя в море, я хочу быть уверен в своей команде.

Однако губернатор оказался прав. По своему корсарскому патенту капитан Белчер определялся французской короной как наемный капер, чей промысел состоял в найме официальным представителям французских колоний для военных или торговых операций. Это давало капитану Белчеру статус частной компании, и, соответственно, все, кто нанимался в его команду, служили лично ему и получали за это щедрое ежемесячное жалование вместо пиратского обычая дележа добычи. Набирая команду, он, как это водится среди Берегового Братства, подписывал контракт с каждым членом экипажа, но на этом сходство с пиратскими обычаями заканчивалось.

Каждый член команды, который выходил в море с Белчером, обязывался строго блюсти дисциплину, слушаться своих офицеров и капитана. Любые вольные действия, как и проявления необузданной жестокости сурово карались вплоть до применения смертной казни, если это соответствовало степени преступления.

Как оказалось, таких моряков на Тортуге было немного. Они с Кейном обошли все трактиры и таверны и с трудом набрали двадцать семь человек. В основном моряки, ничего не знавшие о капитане Белчере, с недоверием относились к тому, чтобы выйти в море с человеком, репутация которого была им неизвестна. Соли подсыпали еще и люди из команды «Беспутного», тут и там хвалясь, как едва не расправились с «Тике» в открытом море и что команда ее – сплошные рохли, а капитан – какой-то случайный пассажир.

– Нам хватит такого количества людей, Джек? – спросил Кейн, сидя рядом с другом за столом в таверне «День и Ночь Розамунды», где они принимали заявки по найму в команду «Тике».

– Какое количество команды бы ни было, это то, что есть, – ответил Белчер. – Тике уже оснащена и готова к отплытию. Борта укреплены, балласт переложен. Пушки установлены, а порох и ядра сложены в магазине29. Дальше тянуть не имеет смысла, да мы и не можем. На пушечные расчеты нужно тридцать шесть человек, по три на пушку. Остальные на паруса и другие работы. На абордаж30 мы, конечно, не сможем пойти, но для ведения боя пятьдесят девять человек достаточно.

– Добрый день, сэр, – над столом нависла огромная тень.

– Ба, да это же наш друг Дэнни Дуган! – воскликнул Кейн. – Как поживает твой брат, Дэнни?

– А пусть он вам сам скажет, мистер Кейн, – ответил здоровяк, отодвигаясь в сторону.

За его спиной стоял второй Дэнни Дуган, как две капли воды похожий на первого и телосложением, и лицом.

– Черт меня возьми, Джек, – округлил глаза Кейн, толкая друга в бок, – что-то я не помню, чтобы прикладывался к бутылке сегодня днем, а тем не менее похоже, что в глазах у меня двоится.

– Да нет, сэр, – осклабился Дэнни. – Это мой брат-близнец Пэдди Дуган.

– Здравствуйте, сэр, – подошел Пэдди, – мы слышали, что вы желаете идти на Ямайку. Мы тут с братом подумали и решили, что все-таки были бы не прочь сменить Тортугу на Порт Роял. А заодно подзаработать деньжат во время перехода, если вы еще не набрали полную команду.

Кейн вопросительно посмотрел на Белчера и, получив утвердительный кивок, сказал:

– Для вас, Дэнни