– Это было бы так, если бы на Тортуге я не имел бы множества друзей. Вот возьмем, например, капитана Ивона Лафарга. Этот француз ходит на куттере27 под названием «Бизан». Небольшое судно, но очень быстрое. Он специализируется на том, чтобы догонять такие корабли, как ваша шхуна, капитан Белчер. Если я выйду вместе с ним, то вам не улизнуть.

– В таком случае я не вижу причины, почему бы вам не пригласить этого Лафарга в ваши союзники.

– К черту Лафарга, – сплюнул Рид. – Он мне должен, этот пройдоха, и обязательно поможет поймать вашу шхуну, чтобы рассчитаться. Но я никогда не скреплю с ним союз, ибо знаю его продажную натуру. Лафарг слишком жаден и глуп, чтобы я позволил ему ходить со мной в море. К тому же куттер – слишком малое судно. На нем едва уместится пятнадцать матросов команды, а мне нужен хороший боевой корабль, чтобы брать куски пожирнее.

– Тогда вам предстоит встреча с вашим должником, потому что я не стану ходить под вашим флагом, капитан Рид.

Они замолчали на какое-то время, потому что добавить было нечего, и капитан «Беспутного» зло и непримиримо сверлил взглядом Белчера. Наконец лицо его смягчилось и он расхохотался.

– Будь я проклят, но вы мне нравитесь капитан Белчер! Будет жаль, если вы погибнете во время нашей следующей встречи. «Тике» будет моей, с вами или без вас на борту, но, черт возьми, я бы хотел, чтобы мы подружились. Вы свободны идти, но передайте вашей команде мои слова. Я знаю, что сегодня вечером вы вместе будете решать судьбу вашей шхуны. Скажите им, что «Тике» лучше не выходить в море, если не заключите со мной сделку.

Белчер нашел Кейна на том же месте, на котором он его оставил. Ирландец заразительно похрапывал, присвистывая и пришептывая. Та часть команды, что оставалась на корабле и несла вахту на палубе, посмеивалась над этим пьяницей. Белчер насилу растолкал своего друга и с большим трудом помог ему спуститься по трапу в шлюпку. Когда они были на пристани и шлюпка «Беспутного» удалилась на достаточное расстояние, Кейн неожиданно протрезвел и сказал пораженному Белчеру, с холодной задумчивостью провожая взглядом лодку.

– Сегодня ночью эти мерзавцы хотят украсть «Тике», – от всего его опьянения не осталось и следа. – Я подслушал разговоры команды, пока вы там любезничали с их капитаном. Через подставного торговца они уже переправили на корабль вино с подсыпанным снотворным. После вечернего совета и ужина, на котором будет присутствовать вся команда, на корабль поднимутся люди с «Беспутного» и перережут тех, кто еще будет стоять на ногах, а потом потихоньку выведут шхуну из гавани, чтобы расправиться с остальными людьми. Они планируют это сделать тихо и скрытно. Все будет выглядеть так, будто ночью мы снялись с якоря и покинули Тортугу.

Белчер положил ему руку на плечо.

– Эрин, вы притворились пьяным?

– Ну кто-то же должен был смотреть по сторонам и слушать, пока вы там заговаривали друг другу зубы, – с этими словами ирландец как ни в чем не бывало пошел в сторону дожидавшейся их лодки.

Джек проводил его долгим и внимательным взглядом. Это человек не переставал поражать его. Стоило ему только привыкнуть к циничному Кейну, ненавидящему мир, как появлялся Кейн, проявляющий поистине отеческую заботу к молодому ученому, который затем превращался в беззаботного пропойцу, чтобы тем же днем оказаться хитрым и опасным авантюристом.

Белчер поймал себя на мысли, что не понимал, каким все же был Эрин настоящий, а где были лишь носимые им маски. Он присоединился к ирландцу, но на всем пути до корабля, пока шлюпка не ударилась о его борт, Белчер так и не проронил ни слова, осаждаемый этими мыслями.

* * *

На шхуне ощущалось некое волнение. Матросы из команды «Тике», которые не один год проплавали вместе, сейчас собрались на палубе, чтобы решить свою дальнейшую судьбу. До того как вернуться на корабль, Белчер и Кейн зашли в «День и Ночь Розамунды» и купили хорошего вина для команды взамен того, в которое было подсыпано снотворное, и лично проследили за его транспортировкой на шхуну. Кок вытаращил глаза на лоб, когда увидел новую партию выпивки, доставленную на корабль, и еще больше изумился, когда Кейн стал безжалостно выливать за борт вино, доставленное раннее днем.

– Ненавижу плохое пойло, – пояснил он коку, который наблюдал за его действиями с немым ужасом. – Но зачем я тебе об этом говорю? Ты ведь даже в пудинге не разбираешься.

По приказу Белчера корабль сняли с якоря и отвели подальше от берега. На фальшбортах выставили большие масляные фонари и усилили охрану. Рядом с часовыми поставили стойки с заряженными мушкетами и гранатами. Рядом дымились запальные фитили. Теперь во время совета никто не смог бы подойти к борту шхуны незамеченным, а на поднятие переполоха в гавани Тортуги Рид вряд ли пошел бы, если не желал нарушить кодекс Берегового Братства и навсегда стать его изгоем. Приняв все меры предосторожности и обезопасив себя таким образом, они могли спокойно держать совет, не опасаясь нападения.

Когда в семь вечера пробили шесть склянок, все двадцать два человека команды, за исключением часовых, высыпали на палубу и разместились на шкафуте. Из нескольких бочек соорудили столы, на которых была разложена еда и выпивка. Мистер Томпсон, боцман «Тике», позаботился о том, чтобы матросов покормили в лучших традициях Джереми Аккерса, и сейчас, поглощая сочные куски мяса и запивая его вином, они все с грустью вспоминали погибшего капитана, с которым некоторые проплавали не один год. Наконец, когда первые голод и жажда были утолены, на середину палубы вышел боцман и, откашлявшись, заявил:

– Все мы знаем, для чего собрались здесь. Нашего капитана с нами больше нет. Корабль теперь принадлежит нам, так как у Аккерса отродясь не было никаких дочерей, – при этих словах матросы недоуменно воззрились на говорившего, а тот тем временем продолжал: – Словом, как мы порешаем сегодня большинством голосов, так и будет, а кто не согласен, тому придется сойти на берег.

Все согласно загудели, и боцман закончил свое короткое выступление.

– Мы позволим высказаться с предложениями каждому, кто пожелает. А затем проголосуем. Кто желает выйти первым?

Вокер Эбдон, один из немногих, кто был с Аккерсом с самого начала, вышел вперед.

– Я уже более тридцати лет в море, – обратился он к товарищам. – Я хороший моряк и никогда не отлынивал от работы. Я годами не вижу